1988 год, глухая карпатская деревня. Наша большая съемочная группа несколько раз чуть не села на брюхо пока с трудом сюда добралась по живописной грунтовой дороге. Но ведь и событие неординарное — первые альтернативные выборы в верховный совет СССР!
Если раньше выборы были просто веселым мероприятием, на котором под патриотическую музычку, каждый совершеннолетний мог купить банку зеленого горошка без нагрузки в виде борщевой заправки, то теперь на выборах ключевым словом стало — выбор.
Кандидатов в депутаты больше чем мест! Это же в голове не укладывалось. Неужели же судьба таких уважаемых товарищей должна зависеть от простого выбора каких-то гуцулов? Странно даже.
Восемь наших огромных ТВ камер, оккупировавших старенький обшарпанный сельский клуб с дровяными печами, выглядели космическими пришельцами и вызывали у народа священный трепет. Более-менее их успокаивали наши до боли знакомые и очень земные слова — «Люди, не наступайте блядь на кабеля пожалуйста…»
В зале человек сто, на сцене генеральный директор Львовского Автобусного Завода со своей братвой доверенных лиц.
Встречу с избирателями посчитали открытой и попросили задавать вопросы нашему уважаемому кандидату, который нашел наконец время, чтобы отложить важные государственные дела и заглянуть в свой плотный график и т. д. и т. п.
С непривычки вопросов не возникло.
Тогда кандидат взял инициативу в свои руки и сам обратился к залу:
— Товарищи, а скажите, не стесняйтесь, какая в вашем селе средняя зарплата?

Эх, были благословенные времена для политиков, ничего не скажешь. Наш народ тогда стоял на берегу океана, с надеждой и восхищением любуясь прибытием огромных испанских каравелл и ожидая от них даже не стеклянных бус, а хотя бы обещания привезти их в следующий раз…

Народ с мест аккуратно стал выкрикивать — «Сто сорок» «Сто, а то и меньше, в колхозе больше не заработаешь…»
У кандидата загорелись глаза и он выдал без паузы:
— Как же Вы живете на эти деньги?! До чего людей довели…
Ну ничего, если вы меня выберете и я стану вашим депутатом, то я обещаю, что вы будете получать зарплату 800 — 1000 рублей в месяц!
Зал затрещал аплодисментами и стульями, потому что все подскочили и аплодировали стоя. Но когда народ потихоньку стал привыкать к своему будущему богатству и ладошки подустали, кандидат их добил:
— А если так подумать, то и тысяча не особо большие деньги. Я добьюсь для вас зарплаты в полторы тысячи, а минимальную пенсию сделаем семьсот рублей.
Опять хлопанье стульями и овации в которых спрятались наши жалобные крики про осторожность, ноги и кабеля…
Директор ЛАЗа поймал волну, оседлал и цепко держался за ее белую пену:
— Сколько у вас детских садов? Один? Позор! А я когда стану депутатом построю вам десять садиков, чтобы исчезла очередь и чтобы в каждой группе было не более пяти малышей. Ведь, как известно — дети наше будущее и они достойны хорошего ухода.
«Васюкинцы» были в полном восторге.
Если бы мы сегодня увидели боксера, который пытается сам себя нокаутировать, но ловко в последний момент уворачивается, то нам было бы уже не смешно, а в те далекие времена, нам было «еще» не смешно. Примерно такой бокс показал тогда кандидат в депутаты, отвечая на «каверзные» вопросы своей же команды:
— А скажите, у Вас как у всякого человека есть какие-то недостатки? Разумеется, что у Вас их гораздо меньше, чем у всякого человека, но все же людям — это наверное будет интересно.
Директор лукаво улыбаясь, ответил своему доверенному лицу:
— Вы поставили меня в тупик этим вопросом. Ну что же, отвечу — главный мой недостаток — это то, что я очень много работаю и редко бываю дома.

Народ с пониманием и одобрением зацокал языками.
Потом доверенные лица спросили про личные достижения.
Директор прокашлялся и ответил в стиле ковбоя мальборо — «Не люблю хвастать, пусть за меня все скажет мой верный кольт…»
Но поскольку кандидат все же был не пастухом, а гендиректором ЛАЗа, то он сказал:
— Не люблю хвастать, пусть за меня все скажет мой автобус… Товарищи, вы можете выглянуть в окно и увидите нашу абсолютно новую модель, которую я сам в рекордные сроки продвигал от чертежей до постановки на конвейер. И обратите внимание, на то, что он полностью собирается из отечественных деталей. Так что я работать умею и люблю и если вы меня вы…
Хорошо, что встреча с кандидатом проходила не на корабле, а то бы перевернулись нахрен.
Толпа бросилась на правый борт и облепила окна. Чуть камеры не перевернули. Паника вообще жуткая вещь.
За такой наглядный ответ кандидату долго аплодировали стоя, то вразнобой, а то сливаясь в едином ритме. Вид шикарного автобуса сразил всех наповал. Это был настоящий фурор. Малый театр нервно курит в туалете Большого…
Дело шло к прощанию и вдруг над залом робко высунулась рука.
Задать вопрос разрешили и человек спросил:
— Мне просто интересно, вот Вы сказали, что автобус полностью сделан из наших деталей, но ведь краска то у него наверняка заграничная, у нас разве научились делать такой серый металик?
Гендиректор снисходительно заулыбался и ответил:
— С чего Вы взяли, что это серый металик? Может Вы дальтоник? Я конечно не живописец, но — это скорее светло-коричневый, и уж никак не серый.
Народ почему-то шутку не оценил, отреагировав гробовым молчанием.
Зато все наши операторы начали пытаться глотать давящий их смех и от этого картинка предательски задергалась. Они уже поняли что происходит…
Тем временем в разных концах зала раздалось сперва робкое, а потом и посмелее — «Серый металик» «Ну серый же» «серый»
Кандидат «слетел с волны» и начал терять лицо:
— Или я дурак или вы тут все дальтоники! Село — вы без сельсовета! Вы шо, издеваетесь мне тут?! Коричневый от серого не отличаете?!
Народ показывая пальцами на улицу кричал уже во весь голос — «Сам ты дальтоник!» «Не морочь людям головы, придурок!» «Серый!» «Серый он!»
Там, за окном, во всю длину клуба, играя на солнце серым металиком, нагло, как скала нависал наш космический корабль — телевизионный автобус «Ajokki», а позади него скромно спрятался и ждал своих важных хозяев обычный рейсовый автобус цвета кабачковой икры.