Жил-был крестьянин Степан Большаков, честно жил, справно. Людей не обижал, работал, грехов не водил, вот только не церковный он был. Не то чтобы не верил, даже крещеный был, но не сложилось как-то: то советская власть запрещала в церковь ходить, то пошел как-то, а там на входе бабка Пугачиха сидит, без свечки никого не пускает. Не жалко Степану свечки, просто бабка эта двадцать лет назад двух детей Смирновых удушила, пока их родителей дома не было, чтобы деньги их из потаенного места забрать, да поймали ее, на каторгу отправили, но живучие такие люди. Вернулась она через десять лет, в колхозе работала, а потом в церковь подалась. Опешил Большаков, когда ее увидел, ей детей в селе пугали, а она тут сидит…
— Ты чего тут, бабка? — возмутился Степан
— Богу служу и пастырям его, а ты чего приперся, нехристь?
Плюнул тогда Степан ей в подол, развернулся и ушел домой, больше в церковь и не попадал как-то, только разве на крестины и отпевания.
Потом умерла эта бабка, забыли про нее, а Большаков жил и жил, детей растил, внуков воспитывал, но всем свой черед подходит и занемог Степан от старости, поболел и преставился…
И попадает он на тот свет, пение ангельское, сады дивные и Врата Райские, по краям дороги выстроились в ряд херувимы и серафимы, идет Степан — диву дается. Подходит к воротам, а там на воротах вместе с Петром апостолом, бабка Пугачиха на проходе сидит, грехи оценивает…
— Ты чего тут, бабка? — изумился Большаков
— В Рай пропускаю людей по делам их — смиренно ответствовала Пугачиха
— По делам??? Ты ж детей невинных сгубила?
— Сгубила, да. Был грех, но я в церкви божией последние дни проводила, среди молитв и раскаяния, а ты, Степан, чем занимался? В колхозе вкалывал, да выродков своих безмозглых растил? Как ты можешь к Вратам Райским так близко подходить?
Плюнул тогда Степан Большаков ей в подол, развернулся и ушел другого Бога искать и Рай другой. И не остановил его никто, не смогли просто, не в силах были. Потому что справедливость она сильнее всего и сил людям придает немереных.