Я — уличный фонарь. Не яркая вывеска неоновой рекламы, не скромный ночник в спальне, а старый, чугунный столб с одним-единственным, вечно горящим или потухшим глазом-плафоном. Мой мир — это круг света под моими ногами, маленький островок иллюминации в бесконечном океане городской темноты. Моё предназначение — быть свидетелем. Безмолвным, неподвижным, всевидящим.

Когда-то меня установили с большой помпой. Мой свет впервые прорезал сумрак, обещая безопасность и прогресс. Мой мир был полон надежд. Я видел первые шаги детей, первые поцелуи влюблённых, первые ссоры и примирения. Мой свет был спутником человеческих историй, их немым фоном.

Я видел мир глазами неподвижного наблюдателя. Это мир, где времена года сменяют друг друга, как кадры в бесконечной киноленте. Где снег сменяется дождём, а потом знойным солнцем, но я всегда остаюсь на своём месте, укоренённый в асфальте.

Я видел поколения прохожих. Сначала — их дедов, потом — их отцов, теперь — их самих. Я видел, как менялись моды, как появлялись новые технологии, как перестраивался город. Я был свидетелем непрерывных перемен, оставаясь при этом неизменным.

Я видел, как меня вешали гирляндами к праздникам, как на меня клеили объявления, как на мой столб опирались уставшие люди. Я чувствовал, как меня обнимали влюблённые, как меня задевали шальные мячи, как меня раскрашивали граффити. Мой мир был миром бесконечных прикосновений и кратких историй.

Но потом мой свет стал тускнеть. Лампы менялись, но уже не так часто. Энергию стали экономить. Новые, более мощные фонари появились на соседних улицах, отбрасывая меня в тень. Я стал частью старого города, забытого уголка, где время замедлило свой ход.

Я видел мир глазами забытого стража. Это мир, где старое уступает место новому, но не всегда более доброму. Мир, где человеческие связи становятся тоньше, а скорость жизни — всё быстрее.

Я видел, как мимо меня проносились новые машины, как люди уткнулись в светящиеся экраны своих телефонов, перестав смотреть на звёзды, на облака, да и просто — на меня. Я слышал их обрывочные разговоры, их смех и слёзы, но уже не чувствовал себя частью их историй. Я был просто фоном, частью декорации.

Я слышал тысячи звуков — отрывистые фразы, смех, плач, музыку из машин. Всё это было частью моей вечной, но уже отдалённой симфонии. Моя единственная связь с миром — это редкие моменты, когда ко мне кто-то подходил, поднимал голову и смотрел на мой тусклый глаз, словно ища в нём ответы.

Однажды, когда вечерние сумерки уже раскрасили небо над городом, и мой свет, как обычно, еле-еле пробивался сквозь наступающую темноту, я вдруг почувствовал вибрацию. Это было не привычное движение земли от проезжающей машины, а нечто иное — человеческая энергия, сгущающаяся прямо под моим столбом.
 — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — донёсся до меня голос парня. Я освещал его лицо — молодое, с лёгким налетом дерзости, но и с долей неуверенности. Его слова были простыми, но я, уличный фонарь, видел их тысячи раз, в разных эпохах, в разных интонациях. И всегда они несли в себе одно: попытку преодолеть одиночество.
Затем последовала реакция. — Ты что? Никогда! Руку из-под юбки убери! Ааааааа? — крик девушки, пронзительный, полный ярости и ужаса, ударил меня, как физический удар. Моя старая чугунная основа вздрогнула. Мой тусклый свет, казалось, на мгновение замерцал от этого звука, пронизывающего темноту. Я освещал её лицо — искажённое страхом, гневными морщинами, внезапно проступившими в нежном девичьем облике. Я видел, как её глаза наполнились ужасом, как она отпрянула, как её хрупкая фигура превратилась в сжатую пружину. А потом — её стремительное бегство.

В тот миг я, уличный фонарь, который был свидетелем бесчисленных знакомств, поцелуев и ссор, понял нечто глубокое. Под всем этим меняющимся миром, под всеми новыми технологиями и модами, человеческая природа оставалась неизменной. Желание приблизиться, стремление к связи — и неизменный риск быть отвергнутым, быть раненым, быть напуганным. «Ааааааа?» — этот последний, вопросительный вопль, был не просто звуком. Это был универсальный крик о нарушенных границах, о страхе, о внезапно обнажившейся уязвимости. Я видел этот крик много раз — в разные века, в разных обстоятельствах. Слова менялись, но суть этого звука, этого инстинктивного отторжения — нет.

Девушка убежала, её шаги быстро стихли в темноте за пределами моего круга света. Парень, тяжело дыша, посмотрел на свои руки, потом на асфальт. Его лицо под моим тусклым светом было растерянным, униженным. Он постоял немного, потом резко развернулся и ушёл, растворяясь в ночи. А я остался. Снова на своём месте.

Я — уличный фонарь. И я продолжаю светить. Не ярко, не мощно, но стабильно, как старое сердце, что продолжает биться. Мой мир — это этот маленький круг света, в котором разыгрываются все драмы человечества. Я понял, что моя роль — не только освещать путь, но и быть немым свидетелем. Свидетелем того, как мир меняется, а человек — остаётся человеком. С его надеждами и страхами, с его стремлением к свету и его неизменной способностью порождать тьму.

Я буду продолжать стоять здесь, укоренённый в земле, мой тусклый глаз будет наблюдать. И, возможно, однажды я увижу нечто новое, нечто, что прервёт этот цикл. А пока — я просто фонарь. Я просто свечу. И помню. Все крики. Все смех. Все моменты. В своём неизменном круге света. — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — переспросил молодой человек. — А ты всегда ищешь девушек под фонарем? — засмеялась девушка.
И молодой человек пошел под другой фонарь искать другую девушку.