Я — летучая мышь. Не та, что в легендах или мультфильмах, а маленькая, серая, с бархатными крыльями, что живёт под карнизом старого здания. Мой мир — это звуковые волны, отражающиеся от стен и деревьев, запахи ночных цветов и насекомых, шелест собственных крыльев в темноте. Я — незримый охотник, часть ночной тишины, что оживает с приходом сумерек.

Когда-то я был лишь слепым, маленьким комочком меха, цепляющимся за мать в тёплом убежище. Мой мир был запахом её шерсти, звуками её сердца, мягким прикосновением её крыла.

Я рос, и моё эхолокационное зрение развивалось. Я научился посылать тонкие, высокочастотные импульсы и «видеть» мир по тому, как они возвращаются ко мне. Мир стал для меня сложной, трёхмерной картой из звуков, теней и движений.

Я видел мир глазами звука. Это мир, где темнота — союзник, а не враг. Мир, где каждый шорох, каждый ветерок, каждое препятствие — это информация, которую я мгновенно обрабатываю.

Я летал, охотился на мошкару, избегал препятствий. Мой полёт был быстрым, бесшумным, точным. Я чувствовал себя частью ночного неба, его невидимым стражем.

Я видел людей. Они были для меня большими, медленными, нелепыми фигурами, которые издавали низкие, непонятные звуки. Их яркий свет резал мои чувствительные глаза, поэтому я предпочитал держаться подальше.

Однажды, когда ночь была особенно тёплой, и я вылетел на охоту, мой путь пролегал над небольшой аллеей. Я услышал два человеческих голоса, их низкие частоты плохо различались, но интонации были ясными.
 — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — донёсся до меня грубый, навязчивый голос, который я распознал как угрозу. Я почувствовал резкий выброс энергии в его эхо-картине — агрессию.
Мои крылья затрепетали, посылая быстрые импульсы. — Ты что? Никогда! Руку из-под юбки убери! Ааааааа? — крик девушки, высокочастотный, пронзительный, с такой силой ударил по моим слуховым рецепторам, что я едва не потерял ориентацию. Это был звук, полный ужаса, отвращения, боли.

Мой мир в тот момент стал хаотичным. Звуковые волны от крика исказили всю мою картину реальности. Я, летучая мышь, привыкшая к точным расчётам и бесшумной охоте, был оглушён этим человеческим шумом, этой человеческой болью. Я хотел улететь, спрятаться, чтобы не слышать этого, не «видеть» этого.

Я резко сменил траекторию, улетел прочь, подальше от этих резких, диссонирующих звуков. Я слышал, как крик утихает, как удаляются шаги. А я летел дальше, пытаясь восстановить свою внутреннюю карту мира.

Я понял, что мир людей — это не только медленные фигуры и низкие звуки. Это ещё и резкие, непредсказуемые выбросы эмоций, которые могут быть опаснее любой кошки. Это мир, где люди, такие большие и сильные, могут причинить друг другу столько боли.

Я — летучая мышь. И я буду продолжать летать, охотиться, видеть мир звуком. Но теперь в моей эхо-карте всегда будет присутствовать этот пронзительный крик. Он будет напоминать мне о том, что за пределами моего упорядоченного, звукового мира, есть мир человеческих чувств, который может быть таким же непредсказуемым и опасным, как и самый сильный шторм. И я буду стараться держаться от него подальше. Но я буду помнить. Потому что даже незримый охотник может стать свидетелем того, что меняет его восприятие мира. — Девушка, а можно с Вами познакомиться? — переспросил молодой человек. — Я что, летучая мышь, подлетать ко всем молодым людям! — засмеялась девушка. — Я сам к тебе подлечу! — засмеялся молодой человек.
И они стали друг к другу подлетать.