Наши телеэкраны, эти витрины симулякров, снова охвачены лихорадкой. Истеричный, поддельный вой звучит из студийных декораций: «А что мы, ах, что мы будем делать, когда эти Герои вернутся?!»
Им, видите ли, страшно. А страх этот, как обычно, выдаёт всю их гнилую, картонную конструкцию. Чтобы не отвечать на вопрос, как интегрировать эту «новую элиту» — эту войну, очевидно, придётся сделать вечным котлом, где расходный материал не остывает и не возвращается с полей, напитанных чужой кровью.
Нам, естественно, предписано аскеза — затянуть пояса до состояния мумии, пока эти студийные фарисеи делят барыши и трепещут перед вечностью.
Но, простите, в чём же корень этого парализующего ужаса? Ведь это же Герои!
Сам Главный Комбинатор провозгласил их лучшими из лучших. Им ставят эти позорные Парты Героев в школах — превращая образовательные учреждения в инсталляции милитаристского культа. Им лепят памятники с чистыми, про запас строками.
И что же теперь?
Чего они боятся, эти глашатаи? Неужели того, что с собой, в своём вещмешке, эти «мальчики» несут не только медали, но и новые, грубые привычки, которые они усвоили в школе на выживание? Боятся, что ночь, проведённая вне закона, оставила на их душах слишком заметные, неудобные шрамы?
Ведь обыватель, этот наш несчастный, глупый обыватель, прекрасно чует (а может, и знает) о том, что возвращается не просто «герой», а человек, получивший лицензию на насилие. Он научился брать то, что ему нужно, без бюрократических условностей. Он — новая, не всегда управляемая органика, которая может в любой момент вырваться из периметра, установленного студийными моралистами.
Это не героизм пугает их. Их пугает неконтролируемый хищник, которого они сами выпустили из клетки под фанфары. Вот в чём их вселенский, подлый ужас.