Средь сумрак вековых теней,
Под горб чугунных черепиц,
Явилась ты, светлей огней,
Цыганка с блеском дерзких лиц.
Мой мир, что камнем был зажат,
Где эхом лишь дрожал мой стон,
Вдруг взорван был — и невпопад
Любовью был к тебе навек пленён.

Твой танец, пламенный, живой,
Свободный ветер твое платье рвал в лоскут.
А я, что замурованный стеной,
Смотрел, как птицы вдаль поют.
Твой бубен — вызов тишине,
Твой смех — гроза над пеплом лет.
И я молился в вышине
За этот необъятный свет.

Я как горгулья, что застыла
Над бездной каменных веков,
Моя душа тебе открылась
Под вечным бременем оков.
Ты — Эсмеральда, дивный дар,
Что миру на века был отдан.
А я — лишь Нотр-Дама шрам,
Немой свидетель, что был мечтами продан.

Твои глаза, как ночь, бездонны,
В них воля, степь и высота.
Я ими был навек пленённый,
Моя несбывшаяся мечта.
Ты шла, не ведая о взгляде,
Что с башен каменных летит,
О боли, спрятанной как будто в аде,
Что этот путь — с тобой мне не пройти.

Моя любовь — не ждёт наград,
Не просит счастья насовсем.
Лишь видеть этот дивный взгляд,
Сквозь пыль и сумрак, каждый день.
Пусть никогда не быть нам вместе,
Пусть между нами — боль и век.
Ты всё равно воспета в песне,
Мой недоступный человек.

Я здесь останусь, на посту,
Под сводом мрака Нотр-Дам.
Хранить немую красоту,
Что снизошла к моим стенам.
Ты — Эсмеральда, звёздный миг,
Моя надежда и тоска.
В моей груди не скроешь крик,
Пока души не вырвешь языка.

Как колокол, что бьёт средь ночи,
Моя любовь — лишь эхо грёз.
Ты вдаль зовёшь, а я страдаю очень,
В плену невыплаканных слёз.
О, боги! Вот моя святая простота,
Мой вечный и трагичный плен.
Моя в мечтах ты, Эсмеральда, красота,
Которой сердце отдано взамен.