Над городом, что выцвел и притих,
Где каждый камень помнит чей-то стих,
И каждый ветер — след чужих шагов,
Висит небес свинцовый серый кров.

Осенний воздух, горечи и дым
Несёт в себе забытый кем-то дом,
Где скрип полов, и шорох, и обрывки
Несыгранных мелодий, словно в сшивке
Потертых дней. И тлеет мох на крыше,
Как память о несбывшемся, всё тише.

И человек, как хрупкий мотылёк,
Летит на свет, сквозь ледяную ночь,
Не зная, что его последний слог
Отыщет эхо в будущих мирах.

Мы мним себя — властителями пешек,
А сами — пыль на тротуарах лживых,
Где каждый взгляд, и каждый звонкий смешок,
Лишь отблеск солнца в лужах дождевых.
И в этой суете, в бескрайней гонке,
За смыслом, что мерещится вдали,
Мы пропускаем шёпот тихой, тонкой
Души, что спит глубоко, под золой.

Неправда, что молчание — лишь прах.
В нём слышен стук невидимых часов.
И в этих бесприютных вечерах
Растёт зерно неслыханных слов.
И то, что мы не съели, не пропили,
Вдруг обернётся истиной всему:
Мы — часть всего, что есть и что любили,
И в этом наше вечное «Я есть».

Так пусть же этот ветер, что несёт
Листву и пыль, и чей-то тихий вздох,
Нам шепчет, что сквозь тысячи невзгод
В душе горит непогасимый Бог.
Что каждое мгновенье — дар и суть,
И каждый взгляд — Вселенной полный том.
И в этом вечном, неизменном Пути
Есть правда, что зовётся просто — Домом.