К рождению стремились двое.
Два близнеца, два близких друга.
Устали жить уже в неволе.
Хотели выходить отсюда.

Один близнец мечтал об этом
И представлял как будет жить.
Другой боялся, закрывался
и не хотел он выходить.

Чего там ждать, ведь нет там жизни.
На воле просто мы умрем.
Там плохо будет. Мир безжизнен.
Мы хорошо здесь так живём.

Один сказал:"Там жизнь другая,
Там Ангел — мама наша ждет.»
Другой близнец сказал, пугая:
Вдруг мама с нами и помрёт.

Не верю я, что есть там мама.
Не верю в то, что там есть свет.
Нам хорошо здесь и без мамы.
И нет у нас здесь вовсе бед.

А там, что будет, неизвестно.
Давай не будем выходить.»
«Но друг мой, стало нам здесь тесно.
Мы вылезем и будем жить.

А мама нам поет снаружи
И очень хочет нас обнять.
И ест она наверно ужин
Нас накормить и нас принять.»

«Ты скажешь тоже мама кормит.
Нас кормит эта вот труба.
Ты обманул меня сегодня,
А здесь обманывать нельзя.»

«Там мама будет нам защитой.
Она научит нас всему.
И будем жить с душой открытой
И верить сердце своему.»

«А где ты видел нашу маму?
Не вижу я ее нигде.
Ты что здесь дома, умный самый?
Мы просто плаваем в воде.

Насочинял тут целый короб,
А я не верю ничему.
Ты мне конечно очень дорог,
Но врать тебе здесь ни к чему.

Там точно смерть нас ожидает.
Живи и радуйся, что жив.
Что там ни я, ни ты не знаем.
Сиди, молчи, свой рот закрыв.»

«Пора. Нас Ангел ожидает
И надо быстро выходить.
О нас ведь наша мама знает.
Она там будет нас любить.

Там свет есть. Есть там наша мама.
Там жизнь и радость. Позитив.»
«Ты рассуждаешь очень странно.
Как будто мир другой постиг.»

«Ты слышишь? Мама закричала.
Она кричит, зовет вперед.»
«Ты двигайся вперед сначала,
А у меня мой дом живот.»

И оба вышли на свет божий.
Не верил кто, был удивлен.
Теперь случилось это всё же.
Он в мамочку свою влюблён.

Не важно то, что он не верил.
Что нужно, с ним произошло.
И сам он ничего не делал.
Поверил, всё когда пришло.

Один лежал совсем спокойно.
Другой смотрел во все глаза.
Ведь день рождения сегодня.
И спать сейчас никак нельзя

А Фома ему совсем не верил.
Разные этапы на пути.
Он на опыте своём проверил.
С верой лучше, нам всегда идти.

В утробе матери разговаривают два младенца, которым вот-вот предстоит появиться на свет. Они, ясное дело, близнецы, но между ними имеется небольшая разница: один из них — верующий, другой — нет. — Как ты думаешь, есть ли жизнь после родов? — спрашивает неверующий младенец. — Конечно же, — отвечает верующий. — Все давно знают, что жизнь после родов существует. Мы с тобой здесь только для того, чтобы вырасти, стать сильными и приготовиться к той жизни, которая нас ждет потом, после родов. — Как ты можешь нести такую чушь? Никакой жизни после родов нет и быть по определению не может! Разве может здравомыслящий, живущий здесь младенец представить, как можно жить после родов? — Я не знаю точно, но я почему-то верю, что там будет много света, и что мы, наверное, будем сами ходить, сами о себе заботиться и даже есть своим ртом. — Полная ерунда! Ты когда-нибудь видел, чтобы кто-нибудь сам ходил и ел своим ртом? Это же вообще смешно! Вот, у нас здесь есть пуповина, через которую мы получаем все необходимое. Именно потому, что пуповина короткая и она обязательно оборвется после родов, жизнь там, после родов, невозможна. Ведь нас уже никто не будет питать на том свете! — Я верю, что на самом деле это возможно. Просто, все будет выглядеть по-другому и непривычно для нас. Поэтому трудно представить все в деталях. — Хорошо, но если жизнь после родов существует, почему же тогда еще никто не пришел к нам и не рассказал, как там на самом деле обстоят дела? Жизнь должна прекратиться родами. Здесь темно, но сытно, а там, даже если и светло, то страшно, потому что о жизни после родов неизвестно ничего. И вообще, жизнь — это вечное страдание в темноте, но другого нам не дано. — Нет, нет! Я все равно уверен в своих предположениях. Я не знаю, как будет выглядеть жизнь после родов, но в любом случае мы увидим свою маму, которая непременно позаботиться о нас. — Маму?! Ха-ха-ха. Ты веришь в маму? Ну и где же она находится сейчас? — Она везде вокруг нас. Мы постоянно в ней пребываем, благодаря ей живем, двигаемся и даже ведем эту беседу. Без нее невозможно представить себе наше нынешнее существование. — У-у-у-х! Ну полная ерунда! Я никогда не видел никакой мамы, поэтому здравый смысл говорит только о том, что ее просто нет и быть не может! — Не могу с тобой согласиться. Ведь иногда, когда все вокруг затихает, можно услышать как бьется ее сердце. А однажды я даже слышал, как она поет, почувствовал, как она видит тот мир. Я верю, что самая настоящая жизнь начинается только после родов. Неужели ты ничего такого не чувствовал никогда? — А что я, мне и тут хорошо. Вот устроиться бы еще поудобнее, а там будь что будет. Кстати, все эти звуки, которые ты слышал — всего лишь законы этого мира. А то, что ты почувствовал, всего лишь твои выдумки. — Но мир сам по себе не может так красиво петь. Ты только вслушайся, какие ласковые слова у той песни, послушай, как мама зовет нас с любовью. — А что такое любовь? Живу я здесь, ладим мы друг с другом, и то хорошо. Не думаю обо всякой ерунде, чего и тебе советую. — Жить, конечно, здесь можно. Можно долго ползать в темноте и не испытывать физических страданий. Но я говорю о том свете, который мы увидим, когда придет время, когда мы, появившись на свет, сначала заплачем из-за того, что причинили нашей маме боль, но затем мы вольемся в совершенно новый мир. — Ха! Вот видишь, что уготовила нам мама — плач и боль! И ты считаешь. что я должен еще благодарить ее за это? Нет уж, я все сделаю, чтобы пробыть тут как можно дольше. А если ты будешь мне мешать, то попрошу тебя отсюда, к своей, как ты сказал, «маме». — Но боль и крик придаст нам силы выжить на том свете. — А зачем мне такой свет, чтобы я еще ради него выживал? — Чтобы затем жить долго, может быть бесконечно долго, не умирая никогда. Ведь не думаешь же ты, что мама выхаживала нас для того, чтобы мы умерли? Я твёрдо верю, что наша настоящая жизнь начнётся только после родов.