Зал небольшого бара погружен в приятный полумрак. Разноцветные блики мерцающих фонарей хаотично отражались от полузеркальных стен, стеклянных бокалов и разномастных бутылок; плясали по лицам присутствующих, окрашивая их во все цвета радуги и придавая причудливые выражения. Легкая мелодия струилась из динамиков, заставляя посетителей кружиться в медленном танце.
Среди танцующих выделялась одна пара. Вроде бы ничего особенного — люди как люди, но их движения были настолько чувственны и грациозны, что казалось, в отсветах цветомузыки, под кистью неведанного художника, рождается волшебное полотно.
Молодой человек, стоящий за барной стойкой, был настолько поглощен этим действом, что не мог оторвать взгляда от прекрасного зрелища и пропустил тот момент, когда на высокий табурет у стойки плюхнулся немолодой грузный мужчина.
Мужчина шумно выдохнул, отер цветастым носовым платком блестевшую от пота лысину и, слегка осоловевшим взглядом, уставился на молодого человека, который, не обращая внимания на толстяка, продолжал любоваться танцующими. Тот проследил за его взглядом, понимающе хмыкнул и громко произнес:  
 — Нравится?
Молодой человек вздрогнул и обернулся к говорившему.  
 — Да. Очень, — слегка растерянно пробормотал он.
Толстяк согласно кивнул, и тоже стал смотреть на танцующую пару. Те были чудо как хороши!
Она — в бирюзовом платье с эффектным декольте. Восхитительная лёгкость и нежность соединились в шедевре неизвестного портного. Было что-то завораживающее в деликатном мерцании струящейся ткани, в мягких драпировках на лифе. Открытые плечи подчеркивали особенную хрупкость фигуры. Ножки, интригующе появляющиеся в высоком разрезе, казались более тонкими, прямыми и длинными. И все это выглядело так соблазнительно.
Он — в черном костюме с воротником стойка, подчеркивающем подтянутую фигуру и широкие плечи. Весь его вид внушал надёжность и монументальность.
Их танец завораживал и вызывал восхищение.
Сила и нежность, женская грация и мужская основательность — они оба дополняли друг друга и казались единым целым.
Медленная композиция закончилась и гости отправились к своим столикам. В зале не было свободного места — все столики небольшого бара были арендованы по случаю «Серебряной свадьбы» той самой красивой пары.
Проводив немигающим взглядом виновников торжества, толстяк вновь обратился к молодому человеку:  
 — Хороша штучка? Правда?
Молодой человек смущенно одернул лимонно-желтый жилет и промолчал.  
 — Ладно-ладно, не тушуйся, — усмехнулся толстяк, сверкнув золотыми фиксами. — Сам знаю, что хороша.
Молодой человек с преувеличенным усердием стал протирать барную стойку. Посетитель некоторое время с ухмылкой наблюдал за ним.  
 — Тебя как звать? — спросил он.  
 — Сергей, — бармен взглянул на толстяка. — Может чего желаете?  
 — Серый, значит. А меня — Колян, — толстяк протянул руку через барную стойку. — Будем знакомы.
Бармен Сергей невозмутимо пожал протянутую влажную от пота ладонь и повторил свой вопрос:  
 — Может желаете чего?  
 — Желаю, — чуть помедлив ответил Колян. — Пивка мне налей. Большую кружку.
Сергей кивнул, и через минуту перед толстяком стоял высокий запотевший стакан с жидкостью янтарного цвета.
Колян удовлетворенно крякнул, одним глотком осушил половину стакана, шумно выдохнул и бросив взгляд на юбиляров, целующихся под громкие крики «Горько», вновь обратился к бармену.  
 — А ведь она могла быть моей, — заявил он вытирая ладонью пенные усы.  
 — Вашей? — Сергей с сомнением перевел взгляд с красавицы в бирюзовом платье на расплывшуюся фигуру толстяка. И тут же смутился.  
 — Простите.
Но тот только отмахнулся.  
 — Я же не всегда был таким, — Колян похлопал себя по объемистому брюху. — Были времена, когда я был тонким, как кипарис и кудрявым, как Бонифаций.   
 — Как кто? — не понял Сергей.  
 — Бонифаций — лев такой, из мультика, — принялся объяснять Колян, видя недоумение в глазах собеседника. — Ну, он еще к бабушке, на каникулы поехал. На остров. Что, не смотрел?  
 — Нет, — растерянно пробормотал Сергей.  
 — Ай, ладно — забей, — и толстяк мощным глотком осушил стакан до дна. — Повтори-ка мне лучше еще.
Когда перед ним оказался новый стакан с пышной шапкой белоснежной пены Колян продолжил:  
 — Да, Серый, она могла быть моей. Но все испортил случай, и моя любовь к планированию и заготовкам. Понимаешь о чем я?
Бармен отрицательно покачал головой. 
 — Как бы это тебе объяснить? — толстяк задумчиво поскреб волосатую грудь через распахнутый ворот рубашки.  — Я, с детства, привык просчитывать каждый шаг, планировать каждую мелочь и строить планы. Но в мои расчеты, сколько себя помню, всегда вмешивался его величество Случай. И все, что я замыслил и о чем мечтал, идет псу под хвост. Все равно не понимаешь?
Колян вопросительно посмотрел на Сергея. Тот растерянно пожал плечами.
Толстяк вздохнул, сделал глоток и продолжил:  
 — Ну вот смотри: помню еще в детском садике, собрался я как-то назавтра в песочнице дорогу со стройкой устроить, договорился с друзьями-приятелями, машинок из дома притащил, совочки, лопатки там всякие. Весь в мечтах что и как делать буду, а тут — трах-бах — дождь, как из ведра, и все мои ожидания накрылись. Или, уже в школе: копишь деньги на магнитофон, представляешь его, вроде бы даже в руках держишь, красненький такой, — Колян пошевелил толстыми пальцами. — Приходишь в магазин, а нет его — раскупили, и когда новые будут — неизвестно. Или когда сценку в институте готовили для КВН. Смешная такая сценка — обхохочешься. Представлял аплодисменты, хохот зала, восторженные глаза девушек, а тут раз, и декан снимает нашу команду с конкурса, за разгильдяйство и неуспеваемость. Или… Ай, — толстяк махнул рукой. — Перечислять до бесконечности можно. И так всю жизнь — все мои планы всегда рассыпаются прахом.
Он сделал еще один глоток.  
 — Понял теперь?  
 — Понял, — бармен задумчиво кивнул. — Только причем здесь она?
Он указал на красавицу в бирюзовом.  
 — Она, — протянул Колян подперев щеку ладонью. — И с Олькой тоже самое вышло. Нам тогда лет по пятнадцать было…
Взгляд его затуманился, мыслями он оказался в далеком прошлом, где не было лишнего веса, а были рельефные мышцы, шикарная шевелюра и белоснежная улыбка…
***
Ольку Колян заприметил декабре, накануне новогодних праздников: красивая девчонка из соседней школы, загадочная улыбка на губах, карие глаза, темные волосы выбивающиеся из-под белоснежной вязаной шапочки. Она каждый вечер, совершенно одна, возвращалась домой, таща в одной руке портфель, а в другой скрипку. Легкая, словно танцующая походка и стройная фигурка, вызывали у него головокружение, томление в груди и непреодолимое желание познакомится.
Казалось бы, чего проще — подойди и заговори. Спроси который час, или задай дурацкий вопрос: «как пройти в библиотеку»? Но Колян не искал легких путей. Ему нужен был План. Да такой План, чтобы девушка ахнула и сразу же бросилась ему в объятья, рыдая от радости и счастья, что такой парень находится рядом с ней.
И План у Коляна родился. Он его продумал до мелочей, расписал по секундам, и дело было лишь за малым — договориться с приятелем Ванькой провернуть это нехитрое дельце.
План был гениален в своей простоте: к юной беззащитной девушке, в темном парке пристает невоспитанный хулиган. Испуганная девушка зовет на помощь. И помощь не заставляет себя ждать, и появляется в лице геройского парня, который рискуя жизнью прогоняет хулигана. А дальше все как в кино: благодарные слезы спасённой, объятия, поцелуи и любовь до гроба.
Колян аж зажмурился от этой картины.
Роль невоспитанного хулигана предстояло сыграть Ваньке — парню хоть и одного с ним роста, но тощему как жердь. Ну, а роль спасителя — естественно брал на себя Колян.  
 — Ну что, Ванек, ты согласен? — Колян затянулся «Космосом» и выдохнул облако едкого дыма.
Ванек поморщился то ли от неприятного запаха, то ли от предложения друга. 

 — Не знаю, Коля, — пожал плечами он. — Думаю ничего хорошего из этого не выйдет. Да и бьешь ты, как лошадь копытом.  
 — Не боись! — хлопнул его по плечу Колян. — Все продумано. А бить буду не сильно. Так, слегка.  
 — Ладно, — нехотя согласился Ванька на авантюрный план приятеля.  
 — Тогда смотри сюда, — Колян стал чертить на снегу прутиком карту местности на которой предстояло осуществить задуманное.
Карта обрастала стрелочками, крестиками и какими-то непонятными символами. Ванька, задумчиво теребил мочку уха, переводя взгляд с карты на приятеля и обратно.   
 — Понятно? — Колян воткнул прутик в снег и посмотрел на друга.
Тот молча кивнул.
Настал вечер «Х». Колян притаился за заснеженными кустами и, то ли от нетерпения, то ли от холода выбивал зубами частую дробь. Наконец, в начале аллейки показалась стройная фигурка в белой шапочке и голубой куртке. Олька!
Будущий герой-спаситель не отрываясь следил за тем, как девочка подходит к месту, где на нее по плану должен напасть хулиган.
Вот оно! Ванька вышел из-за скамейки и направился к Ольке. Наступал звездный час Коляна.  
 — А ну стоять! — заорал он и ринулся спасать и защищать.
Колян был эффектен: распахнутая куртка, сдвинутая на затылок шапка и развевающийся шарф. Горящие глаза и сжатые кулаки. Он стремглав подлетел к Ваньке и с силой толкнул его. Тот не удержался на ногах и плюхнулся в сугроб. Колян повернулся к спасенной в ожидании заслуженной награды. Потом были две яркие вспышки, боль и темнота…
Очнулся Колян в больнице, с сотрясением головного мозга, сломанным носом и двумя выбитыми зубами.
Как выяснилось в последствии — Олька с десяти лет занималась каким-то хитрым восточным единоборством с труднопроизносимым китайским названием. До этого времени у нее не было возможности попрактиковаться в реальных условиях, а тут представился случай — защитить слабого от распоясавшейся шпаны.
Потом, конечно, разобрались что к чему. Извинялись: она перед ним, он перед ней. Подружились даже. Но дальше дружбы дело не пошло — Олька предпочла брутальному Коляну, тщедушного Ваньку.
***
 — Они начали встречаться, — Колян вертел в руках опустевший стакан. — Потом поженились. Двое детей у них. Бизнес. А теперь вот — четверть века празднуют.
Он посмотрел на вновь начавших танцевать Ольку и Ваню.  
 — Он теперь — Иван Николаевич, а она — Ольга Сергеевна. Только так и не иначе. А я как был Колян, так и остался. Понимаешь, Серый? — Колян отвернулся от танцующих и посмотрел на бармена.
Тот пододвинул к нему полную рюмку коньяка и тихо сказал:  
 — За счет заведения.
Колян благодарно кивнул и одним махом опрокинул в себя напиток.  
 — И вот так всегда, — произнес он заедая коньяк ломтиком лимона. — Как что-то придумаю, запланирую, размечтаюсь — так обязательно облом приключится. Вот и сегодня, я с дамой должен был быть. Познакомились на днях. Пригласил ее. Напридумывал себе всякого, как чудесно вечер проведем. А она — не пришла.  — Может просто опаздывает? — робко предположил бармен. — Женщина.  
 — Ну не на три же часа? — скривился Колян.  
 — Ну да, — Сергей виновато отвел взгляд.  
 — Ладно, Серый, пойду я. Держи краба, — Колян протянул ему руку.
Бармен пожал протянутую ладонь.
Колян поднялся и, слегка пошатываясь направился к танцполу, где подгулявшие немолодые гости лихо отплясывали под ритмы хитов ушедшего ХХ века.
Он не успел сделать и пары шагов, как от двери раздался громкий голос:  
 — Николай.
Сергей обернулся. У двери стояла молодая, лет тридцати, женщина с весьма пышными формами. Она призывно махала рукой кому-то в глубине бара.
Сергей посмотрел в ту сторону и увидел, как Колян, на ходу застегивая рубашку, направлялся к вновь пришедшей. Он подошел к ней и галантно поцеловал руку.  
 — Прости, Коля, я опоздала, — донеслось до Сергея.   
 — Ничего, со всяким случается, — расплылся Колян в довольной улыбке так, что вновь засверкали золотые фиксы. Затем взял женщину под руку, и повел к своему столику.
«Иногда мечты сбываются», — подумал бармен Сергей глядя вслед счастливой паре.