- У Вас есть право молчать! — сказал адвокат.
И Максим решил молчать.
Прошло 10 лет. — У Вас есть право молчать! — сказал адвокат.
И Максим решил молчать.
Прошло 20 лет. — У Вас есть право молчать! — сказал адвокат.
И Максим решил молчать.
Прошло 30 лет. — У Вас есть право молчать! — сказал адвокат. — А Вы, я думаю, поняли, что фраза:
Я убил человека —
Это первая строчка моего будущего романа. Подражание Достоевскому, Преступлению и наказанию. — засмеялся Максим. — Что же Вы раньше-то не сказали? — засмеялся судья.
И Максима выпустили из тюрьмы. — Боже ты мой, ну ничегошеньки же не понятно. Преступника выпустили за то, что он решил написать прозу о своём злодействе, что ли? — спросил критик, сдвинув брови.
 — Да не в этом дело! — ответил ему режиссёр, поправляя очки. — Здесь важна сама идея молчания.
 — Какая ещё идея молчания? — возмутился критик. — Тридцать лет молчал, как рыба об лёд, а потом вдруг заговорил! Где логика?
 — А в том-то и парадокс, — объяснил режиссёр. — Максим молчал не потому, что боялся признаться в преступлении. Он молчал, потому что ему это нравилось. Ему нравилось ощущать себя загадкой, тенью, человеком, который знает что-то такое, чего не знают другие. Право молчать стало для него способом существования, способом самоутверждения.
 — Но зачем тогда признаваться через тридцать лет?
 — А вот это уже вопрос исчерпанности, — ответил сценарист, докуривая сигарету. — Тридцать лет молчания — это предел. Дальше — пустота. Ему стало скучно молчать. Ему захотелось выговориться, раскрыть свой секрет. Но не ради раскаяния, а ради эпатажа, ради того, чтобы увидеть реакцию людей.
 — И что же получается? Преступник, тридцать лет промолчавший о своём злодеянии, выходит на свободу, потому что ему захотелось поболтать?
 — Именно! — торжествующе воскликнул режиссёр. — В этом и есть абсурд нашей жизни! В том, что порой достаточно просто сказать правильные слова, чтобы избежать наказания. В том, что молчание может быть орудием защиты, а слово — орудием нападения.
 — И что же теперь? Он станет знаменитым писателем, будет давать интервью, рассказывать о своём преступлении?
 — Возможно, — пожал плечами режиссёр. — А может быть, снова замолчит на тридцать лет. Кто знает? Ведь жизнь — это непредсказуемая штука. И право молчать есть у каждого из нас. Вопрос в том, как мы им распорядимся.
А зачем вообще писать сценарии? Зачем вообще все эти фильмы пьесы спектакли книги? Почему бы всем просто не замолчать и не сидеть тихо?
Может быть это все какие-то знаки? Может быть кто-то хочет что-то сказать важное? А что если не правда и все это просто бред?
Все говорят о каком-то праве. А что такое право? Кто его придумал? И зачем? Может быть лучше жить без прав?
Может я сплю? А может это вообще не я? А может меня вообще не существует?
Опять эти вопросы. Опять ничего не понятно. когда же это кончится? Все. Хватит. Я ухожу. Я устал. Я больше не хочу ни о чём думать.
Я просто хочу быть счастливым. И молчать. Молчать вечно.
До свидания. — Нет, товарищ критик! Вы опять все не правильно поняли! Когда Максим учился в школе, он прочитал по школьной программе роман Достоевского «Преступление и наказание» и тоже захотел стать писателем. И начал свой новый роман со строчки «Я убил человека», с идеи Раскольникова. А потом про эту бумажку с началом романа забыл.  — Что? — удивился критик и навек замолчал.