ЛЕШИЙ В МОСКВЕ

У Генриха Гейне, классика немецкой литературы, мы тоже встречаем справку о проделках домового:

«Нельзя себе представить ничего более жуткого, чем наши домовые, кобольты и гномы. „Антроподемус“ Преториуса посвящает этому одну страничку, которую я привожу здесь по Добенеку: „И за работников, и за служанок, которым они преданы, они делают всякую работу по дому: чистят и кормят лошадей, чистят конюшни“.

Этнограф С. Токарев, на сей раз наш современник, ссылается на давние — XIX века — свидетельства очевидцев, когда сообщает, что „обычно домовой любит домашний скот, в частности лошадей, и заботливо ухаживает за ними — заплетает им ночью гриву“.

О том же говорит и известный современный фольклорист Э. Померанцева, записав рассказ крестьянина о том, как домовой заплетал косички у лошадей его свояка.

Крупнейший русский этнограф второй половины XIX века Сергей Максимов в очерке „Коновалы и конокрады“ пишет:

„Мужик добрый, но большой шутник и проказник, мохнатый домовой или ‚суседко‘, особенный любитель лошадей, относится к ним не одинаково, но с причудами.

Так, например, серых и вороных он любит: чистит скребницей, заплетает холки… С булаными и соловыми обходится домовой сурово: часто отнимает сено, рассыпает овёс… Вот бегала лошадь природной ходой -рысью… а теперь переменила ход. Кто виноват?

Виноваты оба: и лошадь, которая пришлась не ко двору, и домовой прежде и больше всех, потому что наезжал её по ночам, в несколько больших концов, а наутро приводил всю в мыле… Она храпит, топчет, что угорелая, ногами и бьётся“.

В приведённых сообщениях присутствует одна логическая вилка, не поддающаяся интерпретации. Согласно давним информациям домовой особенно хорош и добр с теми лошадьми, в гривах которых он плетёт косицы. А лошадей, стоящих в стойле рядом — именно тех, в гривах которых он не плетёт кос, — домовой недолюбливает: пугает их, доводит, так сказать, до взмыленного состояния.

Между тем в современных сообщениях (отчёт Бурцевых, букет справок, полученных мною из института коневодства, рассказ тренера конного завода Барашкова…) толкуется о прямо противоположном.

В наши дни заболевают непосредственно те кони и лошади, в гривах которых таинственным образом появляются среди ночи сакраментальные косички.

Нечистая сила сменила с течением лет мишень, объект своих болезнетворных воздейств в конном царстве?

Письма с рассказами о появлениях косичек в гриве, об иных не менее странных проделках неведомых существ с домашними животными — курами, овцами и т. п. — приходят со всех концов России.

В основном они поступали, разумеется, из сельских областей, то есть оттуда, где ещё не перевелись на русской земле, в частности, лошади.

Однако было бы большой ошибкой полагать, что рассказы про шайтанов, домовых и леших можно слышать лишь где-то в далекой российской глубинке.

Как неожиданно недавно выяснилось, повстречаться с тем, кого кличут лешим, в принципе можно было несколько лет назад чуть ли не у порога моего дома.

Живу я на дальней окраине Москвы — в жилом массиве Орехово-Борисово. Рядом с жилым массивом находится так называемый Царицынский лес, а в лесу — очень длинное и неширокое озеро, исстари называемое Царицынские пруды.

На всхолмье над прудами высятся руины дворцовых сооружений. Дворцовый ансамбль возводился в 1773−1776 годах за счёт московских купцов для самодержицы Екатерины Великой по проекту архитектора Баженова.

Мыслилось построить здесь что-то вроде персонального подмосковного дома отдыха, личной резиденции для императрицы, изредка наведывавшейся в Москву из Петербурга. Однако строительство так и не было завершено.

Историк А. Николаев пишет:
„Представим себе императрицу, в сопровождении челяди приехавшую ‚наблюдательно осмотреть‘ почти завершенное Царицыно…

Очевидцы рассказывают, что, отправляясь в Царицыно, получила она депешу, страшно её встревожившую. Говорят, доносили о раскрытии заговора и о покушении на неё, которое готовили в Царицыне. Страх породил державный гнев. ‚Срыть сии казематы!‘ — были последние слова, сказанные императрицей в Царицыне“.

Версия о прекращении работ на холмах над прудами в Царицынском лесу, изложенная Николаевым, держится исключительно на дворцовых слухах. Никто из придворных не видел, не читал той устрашающей депеши.

В версии есть внутреннее противоречие, режущее глаз. Если Екатерина знала про то, что в Царицыне готовится покушение на неё, зачем же, скажите на милость, она отправилась туда из Петербурга „наблюдательно осмотреть“ казематы сразу же после получения депеши?! Что повлекло её?

Какая необоримая сила потянула в гнездо якобы террористического заговора — навстречу собственной, если верить той депеше, смерти?

В поисках ответов на эти вопросы давайте зайдём под сень Царицынского леса и прогуляемся по нему. А также пройдёмся по его окрестностям.

На закраине леса — там, где он встречается с жилым массивом Орехово-Борисово, — ютилась более десяти лет назад крохотная деревенька, аккуратная и нарядная. Каждая изба в ней была осыпана, облеплена сверху донизу филигранно, точно тульские кружева, нарезанными наличниками и карнизами.

У всякого дома обнаруживалась, стоило только вглядеться в него, своя неповторимая „музыка“ в орнаменте.

Именовалась деревня Баженовкой.

Сейчас осталось от той деревни одно воспоминание. А ещё остались воспоминания о леших, якобы живших совсем ещё недавно в здешних местах…

Бульдозеры своротили в кювет современной жизни Баженовку, когда в 1981 году потянули от центра Москвы новую линию метрополитена к жилому массиву Орехово-Борисово.

Местами подземную трассу прокладывали открытым способом, рыли в земле что-то вроде грандиозного по ширине и глубине противотанкового рва — под тоннели метро.

Такой вот ров и прошёл по месту, где веками стояла Баженовка, — в него все её дома и домишки и рухнули, как в братскую могилу.

Задолго до того, как это случилось, я разговорился как-то раз с местными жителями, старожилами Баженовки.
Я возвращался в тот день с прогулки по Царицынскому лесу домой. Достал из кармана коробку спичек и пачку сигарет и, обнаружив, что спичечный коробок пуст, попросил дать мне огонька у случайного мужичонки — тот стоял на окраине Баженовки возле забора, за которым виднелся аккуратный ухоженный домик старинной постройки, и калякал с какой-то немолодой женщиной, переминавшейся с ноги на ногу по ту сторону забора.

Мужичонка этот в драном ватнике и в стоптанных, заляпанных грязью сапогах дал мне прикурить, даже ко мне не обернувшись, ни на мгновение не прерывая разговора с женщиной.

Прикуривая, я невольно услышал, о чём они толкуют, вздрогнул и в следующую минуту сам встрял в их разговор.

На другой день я снова встретился с этими людьми, потом с их соседями и с соседями соседей. Подробные опросы местных жителей, проведённые мною с наивозможной тщательностью, позволили суммировать их рассказы в крайне занимательный сюжет», который я бы назвал легендой Царицынского леса.

Суть легенды такова.

Деревня Баженовка была заложена весной 1773 года по предписанию архитектора Василия Баженова. Быстро и споро её отстроили на пустом месте крепостные крестьяне — те самые, что под руководством Баженова начали возводить царскую резиденцию на холмах над озером. Деревню они построили сами для себя — надо же было где-то жить возле новостройки.

Дворцовый комплекс, возводимый ими, рос как на дрожжах… Однако спустя какое-то время на его территории стали происходить странные события.

К примеру, средь бела дня загадочно исчезла одна крестьянка. На окраине леса — над оврагом — кучно рос плотный кустарник. Женщина вошла по малой нужде в кусты на глазах группы свидетелей и сгинула. Поиски пропавшей, тотчас же организованные жителями деревни, ни к чему не привели.

Усматривается параллель: русская пенсионерка Степанова, английская пенсионерка Вильсон, безымянная крепостная крестьянка, жившая в XVIII веке… Все они исчезли на ровном месте, точно в землю провалившись.

Странные события в Царицынском лесу исчезновением той крестьянки, впрочем, не исчерпываются. Возводившие дворец крестьяне изредка встречали в окрестностях новостройки — конкретнее, в районе оврага, рядом с которым пропала женщина, — каких-то мохнатых зверьков.

Происходило это, как правило, в ночную пору. Иные из очевидцев утверждали, что разглядели быстро бегающих зверьков достаточно хорошо. По их словам, это были… низкорослые карлики вполне человеческого обличья, вот разве что поросшие с ног до головы короткой густой шерстью.