Чудесным солнечным днем дети и их приятель Иннокентий сидели в тени самой старой вишни. Вишня была хоть и не очень высокая, но пышная и разлапистая. Из трещин коры ее, истекала густая смола темно-коричневого цвета, и застывала на стволе и ветках толстыми прозрачными каплями. Эту смолу было приятно жевать: в ней вязли зубы, а легкий древесный вкус долго оставался на языке.
Наташка пыталась заставить кота Ваську гоняться за бантиком, но тот, после сытного завтрака, бегать не желал и делал вид, что страшно болен и ему необходим постельный режим.
Юрка и Иннокентий играли в шашки на щелбаны. И судя по покрасневшему лбу мальчика, домовой постоянно выигрывал. Юрка подозревал, что тот отчаянно мухлюет, но словить его за руку никак не получалось.
И вдруг спокойствие летнего дня нарушил истошный крик:
 — Спасите! Помогите!
Крик раздавался сверху — с ветвей вишни. Все задрали головы и увидали, что вокруг гнезда, свитого на дереве, мечется небольшая птичка и издает крики о помощи. А по стволу, к гнездышку, подбирается черная, толщиной с поливочный шланг, гадюка.
Увидев эту картину все отреагировали по-разному.
Кот Васька, забыв о болезни, выгнул дугой спину и зашипел.
Домовой, сделал круглые глаза, просипел:
 — Ой! Мама!
И бросился на утек. Вот только что он был, а вот он исчез, и лишь колыхание травы и мелькание мухоморчатой шапочки обозначало его путь.
Наташка, подобрав какую-то палку, бросилась на выручку птичке.
Юрка, не раздумывая ни секунды, присоединился к сестре.
Они подбежали к дереву, стали кричать, размахивать руками и трясти вишню за ствол.
Гадюка остановилась, свесила вниз треугольную голову и немигающе уставилась на детей. Потом широко открыла рот, высунула длинный раздвоенный язык и громко зашипела. Шипение вышло оглушительным. Дети даже не подозревали, что змеи могут так громко шипеть. Они в испуге отпрянули, а Наташка даже хлопнулась на землю. Гадюка удовлетворенно качнула головой и продолжила свой путь.
В это время раздался шорох, и из зарослей садовых фиалок показался ежик. За его спиной маячила озабоченная физиономия домового. Он приблизился к брату с сестрой и чуть слышно сказал:
 — Вот. Привел. — хоть сказано это было тихо, но в голосе Иннокентия слышалась гордость.
А ежик, не обращая внимания на притихших детей, направился к дереву. Удобно устроился на травке, задрал голову и оскалив острые зубки негромко произнес:
 — Слезай, Гадюня. Побаловалась и хватит.
Змея опять свесила вниз треугольную голову. Несколько мгновений рассматривала незваного гостя, затем открыла рот и прошипела:
 — И шшшто ты мне сделаешшь?
 — Съем, — просто ответил ежик.
 — Ха-ха-ха, — рассмеялась Гадюня. — Не смешшши меня, Пыха. Ты шше по деревьям лазать не умеешшь.
 — А ты летать, — парировал Пыха. — Рано или поздно слезть тебе придется. А тут я тебя ждать буду. Спешить мне некуда.
Змея задумалась.
 — Шшего ты хочешшь? — наконец спросила она.
 — Слезай и уходи. Разойдемся миром, — ежик широко зевнул, — Я сегодня добрый.
 — А не обманешшь? — в голосе змеи слышалось колебание.
 — Колючее слово! — Пыха встал на задние лапки.
Гадюня удовлетворенно кивнула и стала спускаться вниз. Спустившись, она юркнула в траву и только ее и видели.
Ежик Пыха посмотрел ей вслед, затем повернулся к детям, несколько секунд разглядывал их, потом коротко кивнул и скрылся в зарослях садовой фиалки.
 — Жуткий домосед, этот Пыха — Иннокентий вздохнул. — Я давно вас хотел с ним познакомить. Он живет тут рядом, под кустом сирени, вместе с женой и тремя детишками. Да только они особо ни с кем не желают знакомиться, все сами да сами. О-о-о, — протянул он указывая вверх. — Зато от этих отбоя не будет.
Дети проследили за его пальцем и увидали, что к ним летят несколько небольших черных птичек. Птички на разные голоса, без остановки трещали:
 — Спасибо! Спасибо! Спасибо, добрые дети!
Иннокентий удобно расположился на травке, достал свою длинную трубочку, закурил и стал с улыбкой наблюдать, как неугомонные птахи без устали благодарят детей, и как те, тщетно пытаются объяснить, что это не они спасли птенцов, а ежик Пыха. Как радостно смеется Наташка и, как Юрка пытается, что-то доказать. Но птицам было без разницы: злодейку прогнали, никто не пострадал — чем не повод для праздника?
 — Кеша, скажи, — Юрка уселся рядом с домовым. — Говорящий еж, говорящая змея и говорящие скворцы? Это же только в сказках так бывает.
 — А то! — Иннокентий с прищуром глянул на друга и выпустил облако радужного дыма. — Мы и есть в сказке.