Угас огонь дневного круга,
И тьма объяла океан;
Как отзвук сердца, ропщет вьюга,
На воды пал ночной туман.
Вдали манящие пределы —
Земли неведомой края;
Туда душа летит несмело,
Воспоминаньем бытия.
В груди — пространство и тревога,
В очах — непрошенная соль;
Здесь, между небом и волною,
И восхищенье, и юдоль.
Былая страсть, как сон мятежный,
В ночи тревожит мысль мою;
И каждый вздох, и трепет нежный
Я в шуме волн еще ловлю.
Шуми, о море, пред скитальцем,
Глаголь мне тайны бытия!
Стою с протянутым я пальцем
Над бездной тайного огня.
Лети, ладья, по воле бурной,
По произволу диких вод!
Но не к стране моей лазурной,
Где дух в оковах не живет.
Там страсти первые кипели,
Там сердце билось, как в бреду;
И звуки первые летели
У всей природы на виду.
Но рано вянут наши грезы,
И с ними — радость бытия;
И катят горькой жизни слезы
По бесконечности ручья.
О край родной! Тебя оставив,
Бегу от призраков любви;
К друзьям, что предали, отставив
Мечты несбыточные дни.
От дев, что клятвами играли,
Чьи речи — сладостный обман;
От всех, кого мы так желали,
Кем сердца мир был истерзан.
Но что покой? И что разлука?
Здесь, в царстве вечности морской,
Все та же неизбывность звука,
Все тот же сердца непокой.
Шуми же, море, пред изгнанцем!
Вздымайся, вечности волна!
Да будет дух перед скитальцем,
Как ты, безбрежен и без дна!