«ПЬЯНЫЙ КУЧЕР». ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПЕСНИ

Итак, Иосиф Кобзон в сопровождении Академического ансамбля МВД России (дирижер — генерал-майор Виктор Елисеев) поет песню «Пьяный кучер», музыку к которой написал в ту пору еще довольно молодой композитор Игорь Матета, а слова — мэтр эстрадной песни Леонид Дербенев. В самой песне фамилия Ельцин ни разу не упоминается, но только очень большой тугодум не догадается, что речь-то идет именно о нем. Впрочем, песня и обо всех нас в общем-то тоже, о нашем обществе: «Ну зачем, ну зачем в эту бричку мы сели? Мы ведь видели ясно, что кучер был пьян!»
Присланное видео напомнило, как в один из дней в конце января 1996-го ко мне в кабинет пришел наш редактор отдела культуры Владимир Каушанский, знавший и отслеживавший буквально все, что происходило в музыкальном и эстрадном мире России. Пришел он с портативным магнитофоном и с заговорщическим видом сказал: «Есть минутка? Послушай, что Кобзон выдал на днях в концертном зале „Россия“. Это нечто! Это такой увесистый булыжник в огород Ельцина и его команды! Ого-го!»…
Володя щелкнул кнопкой. И зазвучало: «И кого обвинять нам, усталым и грешным,/Что с обрыва вот-вот полетим под уклон?/ Что мордатый мужик, от вина охмелевший,/ Нашу жизнь, не спросив нас, поставил на кон»… Что и говорить, это был лихой. резкий текст: как говорится, не в бровь, а в глаз! Это был смелый и рискованный поступок и со стороны самого Кобзона, и со стороны всех, кто причастен к этому весьма необычному эстрадному номеру, похожему на протестную акцию. Кроме прочего, надо учесть, что сей демарш был учинен в самом начале президентской компании 1996-го, когда все окружение Ельцина и его союзники из числа олигархов тряслись в нервозной горячке: шансы протолкнуть «царя Бориса» на пост главы государства были весьма туманны. А тут еще такое…
Впрочем, на фоне жестких телесюжетов, где о пьянстве Ельцина говорилось в открытую, на фоне многих статей и в либеральной, и в оппозиционной прессе, где смаковались подробности пьяных выходок российского президента, песня, в которой о том же самом говорилось иносказательно, образно, выглядела, так сказать, «фигой в кармане». Тем не менее, давно известно, что яркое метафорическое высказывание и меткое сатирическое иносказание способны порой воздействовать на сознание людей гораздо сильнее и долговременнее, чем текущая негативная информация, которая мелькнула в потоке будней и забылась…
Кобзон всегда позволял себе делать и петь то, что ему хотелось. Он и в советские времена выдавал порой то, что вызывало шок у партийной элиты, распевая на сцене, например, такое: «Лаковые туфельки. Бабушкины пряники. Полстраны — преступники. Полстраны — охранники»…
Ну, а к новой «демократической» власти Кобзон относился критически и даже с нескрываемой обидой. Особенно после того, как не нашел ни в одном высоком кабинете защиты от наездов американских спецслужб, объявивших его «одним из главных русских мафиози» и запретивших въезд в США. Иосиф Давыдович в общем-то не скрывал, что иногда ради заработка, выступал в сомнительных компаниях, где, случалось, присутствовали и криминальные авторитеты, но при этом категорически отрицал какие-либо серьезные связи с преступным миром. По его требованию на уровне Госдумы было даже принято специальное заявление о защите его чести и достоинства. Американцы ничего толком не доказали, но въезд в США Кобзону все равно навсегда остался закрытым. Почему? Это так и осталось неизвестным…
Зато хорошо известно с каким подчеркнутым уважением относился Кобзон к Вооруженным Силам. Он как-то и у нас в редакции выступал с концертом, и вообще культурному шефству над Вооруженными силами всячески содействовал. В 80-х несколько раз бывал в Афганистане, давал там концерты для бойцов. В 90-е дружил с Павлом Грачевым, неоднократно сопровождал его в поездках в округа и на флоты…
В общем с Кобзоном-то и с его мотивацией исполнить рисковую песню все было ясно. Меня в случае с песней «Пьяный кучер» больше удивил Дербенев. Признаюсь, что я никогда не был большим знатоком эстрадного искусства и не очень-то внимательно следил, как развивается эта сфера. Ну, наиболее популярных певцов, конечно, я знал, а вот композиторов и поэтов-песенников далеко не всех. Большой пробел был у меня, как оказалось, и в отношении поэта Дербенева. Он почему-то у меня ассоциировался, во-первых, с непритязательными песенками про «зайцев, которые косят трын-траву» и про то, что «все могут короли», а во-вторых, с немного грустной, но красивой и светлой лирикой — «Куда уходит детство», «Городские цветы» и т. д.
— Да ты что, — возмутился Каушанский, услышав это от меня. — Дербенев — великий поэт! У него много стихов с глубоким и даже философским смыслом. Ты вспомни хотя бы песню из фильма «Земля Санникова»: «Есть только миг, ослепительный миг»… Только за эти строки его можно в гении записать!
Ну, а потом, помнится, Каушанский страстно и убедительно развевал мое музыкальное «невежество» рассказывая о прошедших мимо моего внимания дербеневских песнях гражданского звучания. К стыду своему я не знал, например, что даже для хулиганистой «эпатажницы» тогдашней эстрады Маши Распутиной Леонид Петрович написал очень серьезную песню «Живи, страна!». Текст этой песни был пронизан ностальгией по Советскому Союзу, по стране, которая живет в памяти, зачеркнуть которую нельзя, «чтобы ни твердили «новые князья»…
Что касается «Пьяного кучера», то написал эту песню Дербенев как раз после тех самых пьяных выходок Ельцина в августе и сентябре 94-го, о которых я уже написал. Леонид Петрович был возмущен до глубины души тем, что у России такой правитель, писал явно протестный текст, видимо, даже не думая, прозвучит ли это когда-нибудь со сцены или не прозвучит. Вообще с годами в творчестве Дербенева все меньше становилось легкого, развлекательного начала и все больше гражданственного, патриотического…
«Наш человек! — говорил Каушанский. — Я давно собирался сделать интервью с Дербеневым для «Звездочки». И даже уже почти договорился о нем». — «Так, где интервью?» — «Ого! — округлил глаза Владимир. — Выходит, ты и эту новость пропустил! Умер Дербенев несколько месяцев назад. Рак желудка. Впрочем, не удивительно, что ты прошел мимо этой скорбной вести. Похоронили-то поэта очень негромко и скромно на Востряковском кладбище. Без всякой помпы. 200 прекрасных песен человек написал, а его ведь даже в члены Союза писателей не приняли. По формальным причинам — у него, видите ли, не было поэтических сборников. А то, что песни Дербенева распевала вся страна, этим бюрократам до балды!
Замечу, что позже наш отдел культуры все-таки сделает материал о творчестве Леонида Дербенева. Ну, а в тот январский вечер мне стало ясно, что скандальное исполнение «Пьяного кучера» и для Кобзона, и для Матеты, положившего стихи Дербенева на музыку, было не только «камнем в огород» Ельцина и ельцинистов, но и данью памяти о друге, единомышленнике, соратнике по творчеству…
В одном из давних интервью Кобзона встретилось такое откровение: «Меня Матета долго подзуживал: ты побоишься спеть это. Побоишься?». Нет, я не побоялся. Взял и спел!». В этом же интервью Кобзон привел и такую любопытную деталь: «После концерта ко мне подошел мэр Москвы Лужков и сказал: «Ну что сказать тебе, Иосиф? Ты только что исполнил «расстрельную песню»…
Кобзон действительно попал в опалу. Его отлучили от показов по телевидению, его песни не транслировались по радио, ему отменили целый ряд концертов… В интернете можно встретить публикации, что эта опала продолжалась, якобы, два года. Но тут какая-то путаница с датами. На самом деле в «запрещенных певцах» Кобзон походил примерно полгода. Есть же совершенно конкретное свидетельство — интервью журналу «Новое время» (ноябрь 2010 г.), которое дал после своей отставки с поста мэра Москвы Юрий Лужков. Пожалуй, стоит привести подробную выдержку из него: «В 96-м году, как только Ельцин был избран, — рассказывал бывший столичный градоначальник, отвечая на вопросы интервьюера, — он меня пригласил, поблагодарил и спросил: «Юрий Михайлович, что вам подарить?» Он думал, что я у него попрошу «свечной заводик»… Я говорю: «Борис Николаевич, хочу вас попросить об одном — смените гнев на милость по отношению к Кобзону. Кобзон — личность, самостоятельная личность! Таких нужно уважать. А лишить Кобзона сцены — это значит лишить его жизни». Ельцин был обескуражен, он думал, что я у него попрошу что-то материальное, нефтепереработочку какую-то. И вдруг такое… Он сказал мне: «Юрий Михайлович, я знаю вашу роль в выборах моих, я знаю вашу последовательность в поддержке меня. Мне очень трудно решить этот вопрос с Кобзоном. Но я пересилю себя»…
В общем «помиловали» певца. А с ним, видимо, и композитора, и генерала-дирижера…А вот песня «Пьяный кучер» осталась под запретом. Во всяком случае ни по телевидению, ни по радио она не звучала. Поэтому песня эта долгое время оставалась, по сути, неизвестной широким массам россиян. Правда, в сентябре 1998-го на концерте, посвященном творчеству Игоря Матеты, Кобзон и Ансамбль МВД повторили свой «подвиг» двухгодичной давности. Собственно, запись именно с этого концерта я сегодня и выкладываю. Если присмотреться, на сцене видна надпись «Игорь Матета». Сам композитор играет на рояле, Кобзон поет сольную партию, но вы посмотрите на выражения лиц хористов ансамбля МВД. Песня страшная по своей сути, трагическая. Но такое впечатление, что кое-кто из поющих еле сдерживает свои торжествующие улыбки: мол, хоть так, но выскажем, что наболело! Хоть так, но врежем правду-матку!
Говорят, что где-то на просторах интернета есть и запись самого первого исполнения «Пьяного кучера», того самого — в январе 1996-го. Но я, увы, ее не нашел. А вообще всевозможных видеороликов с записью этой песни нынче тьма-тьмущая на самых разных интернет-ресурсах. Очень часто некие креативщики берут саму песню только в качестве музыкального сопровождения, а видеоряд составляют из фото с нетрезвыми физиономиями Ельцина, из снимков с его выкрутасами, гримасами, «загогулинами»… На мой взгляд, напрасно это делается: художественное произведение превращают в примитивную агитку. Это тот самый случай, когда стоит вспомнить известный афоризм: пытаться улучшить хорошее — только портить…

Владимир Чупахин
Военный журналист, капитан 1 ранга в отставке. Бывший главный редактор газеты «Красная звезда» (1992 -1998 гг.).