ОБОРОТНАЯ СТОРОНА
Все газеты обошло одно утверждение, касающееся хорошо известного
женского недостатка — любопытства. Оно гласит, что если мужчина принесет
домой номер газеты, из которого вырезан кусочек, жена его не успокоится до тех пор, пока не достанет другого экземпляра и не убедится, что именно
было вырезано.
Один из хаустонских жителей настолько заинтересовался этим
утверждением, что решил проверить его на опыте. Как-то вечером на прошлой
неделе он вырезал из утренней газеты объявление о новом средстве против
катара — так, дюйма на два — и оставил искалеченный номер на столе, где
жена не могла его не заметить.
Он взял книгу и сделал вид, что поглощен ею, в то же время наблюдая
за женой, просматривающей газету. Когда той попалось место, откуда была
вырезана заметка, она нахмурилась, и серьезное раздумье отразилось на ее лице.
Однако, она ни слова не сказала, и муж никак не мог решить наверняка,
возбуждено в ней любопытство или нет.
На следующий день, когда он вернулся к обеду, жена встретила его с пылающими глазами и зловещим дрожанием губ.
- Жалкий лживый негодяй! — вскричала она. — После стольких лет
совместной жизни узнать, что ты низко обманывал меня, ведя двойную жизнь и навлекая позор и горе на твою ни в чем неповинную семью! Я всегда
подозревала, что ты мерзавец и подлец, а теперь у меня в руках неоспоримое
доказательство этого!
- Что — что — что ты имеешь в виду, Мэри? — вырвалось у него. — Я ничего не сделал!
- Конечно, ты готов добавить и ложь к списку твоих пороков! Раз ты делаешь вид, что не понимаешь меня — погляди на это!
Она держала перед ним неповрежденный экземпляр вчерашней утренней
газеты.
- Ты рассчитывал скрыть от меня твои поступки, вырезав часть газеты,
но я умнее, чем ты думал!
- Но это всего лишь шутка, Мэри. Я не думал, что ты отнесешься к этому серьезно.
- Ты называешь это шуткой, бессовестный негодяй! — вскричала жена,
развертывая перед ним газету.
Муж взглянул — и прочел в смущении и ужасе. Вырезая объявление о катаре, он ни на минуту не подумал взглянуть, что стояло на оборотной
стороне его — и вот какая заметка должна была представиться глазам того,
кто встретился с вырезкой, читая другую страницу листа:
Один из жителей города, видный делец, весьма весело проводил вчера
время в одном из ресторанов, ужиная вместе с двумя хористками
гастролирующей в настоящее время у нас комической оперы. Излишне громкий
разговор и битье посуды привлекли внимание посторонних, но все было
улажено, благодаря видному положению, занимаемому упомянутым джентльменом.
- Ты называешь это шуткой, старая ты гадина? — визжала возбужденная
дама. — Я уезжаю к маме сегодня же вечером и намерена остаться там. Думал
надуть меня, вырезав заметку, да? Ты низкая, транжирящая деньги змея — ты!
Я уже упаковала свои сундуки и еду сию же минуту домой… не подходи ко мне!
- Мэри! — пролепетал не находивший слов муж. — Клянусь, что я…
- Не прибавляйте кощунства к вашим преступлениям, сэр!
Муж сделал три-четыре тщетных попытки заставить себя выслушать, а затем схватил шляпу и выбежал на улицу. Через четверть часа он вернулся с двумя шелковыми платьями, четырьмя фунтами конфет, бухгалтером и тремя
приказчиками, чтобы доказать, что в упомянутый вечер он был по горло занят
у себя в магазине.
Дело в конце концов было улажено к удовлетворению обеих сторон, но зато один из хаустонских жителей больше не испытывает любопытства по вопросу о женском любопытстве.