К тридцатилетию свободной России

Эта статья должна быть про Швецию и Данию. Про Скандинавскую модель, о которой мне заказали написать читатели. И я её уже почти закончил.

Эта статья уж точно не должна была быть про Россию. Я совсем не собирался про неё писать — я вообще про неё давным-давно не пишу. Я почти не верю, что там можно что-то поправить, так зачем же терять время зря.

Но можно считать что угодно, пока не приходит момент понимания, что твоё молчание выглядит неестественно и неприлично. Такой момент пришёл, когда вышли видео с «признаниями» Романа Протасевича. Когда белорусские власти опубликовали второе видео, стало понятно, что статью про Скандинавию придётся отложить на июль. …
…

…После двадцати лет «русских игр» оппозиция окончательно проиграла. Её дожали в начале этого года. И в России, и в Белоруссии. Давайте посмотрим фактам в глаза — оппозиции ни там, ни там больше нет.

Это не значит, что через месяц, а то и завтра, в России или Белоруссии не случатся новые стихийные протесты, которые приведут к падению власти. Ситуация иногда меняется очень быстро, случиться может буквально всё.
Но, если эти новые протесты вдруг состоятся, возглавлять их будут уже совсем не те, кто делал это предыдущие 20 лет, а совершенно другие люди. И чтобы у этих людей были какие-то шансы на успех, им нужно перестать играть в вышеописанные игры. Не ждать, пока за ними придут, а исчезать раньше, не показывать полиции, «что мы есть», а скрываться, не обещать, что протесты будут мирными, а сохранять стратегическую неопределенность, как Израиль с наличием ядерного оружия и США с защитой Тайваня. Но, главное, не относится к борьбе как к воскресной прогулке и, раз начав её, быть готовыми идти до конца и вести себя соответственно.

После всего вышеизложенного кто-то, вероятно, ждёт призывов к крови. Разочарую вас — их не будет. Кровь либо вообще не выход, либо выход совсем не туда.

За предыдущие 20 лет я много раз читал, что сроки за пикеты и репосты вызовут волну терроризма. Логика в этом действительно вроде бы есть: когда наказание за мелкие проступки становится фактически равным наказанию за серьёзные преступления, у людей появляется мотивация не мелочиться. Если наркодилер за десять граммов анаши получает тот же срок, что и за кило героина, ему лучше торговать героином. Если вору за кражу булки из магазина светит то же наказание, что и за взлом ювелирного магазина, ему лучше грабить ювелирные магазины. Возможные риски те же самые, а вот возможное вознаграждение на много порядков выше.

К счастью, с терроризмом эта логика не сработала. Даже если забыть про моральную сторону дела — убивать людей плохо, даже если эти люди плохие — терроризм никогда не приводит к желаемой цели. Ещё никому не удалось добиться смены власти терактами. Арабские террористы не смогли уничтожить Израиль, каталонские не добились независимости Каталонии, ирландские не смогли оторвать Северную Ирландию от Англии. Но лучший пример — это та же Россия.

Массовый терроризм в Российской Империи начался в 1866 году, с покушения на Александра II. Студент-недоучка Дмитрий Каракозов стрелял в царя у ворот Летнего сада, но промахнулся. Один из прохожих вроде бы толкнул его под руку. Толкнул или нет, и, если толкнул, то случайно или нарочно, точно никто не знает, но прохожему дали дворянство. Потом он спился в своём дарованном властью имении.

Результат покушения оказался предсказуемым: либеральные реформы Александра были свёрнуты на несколько лет, либеральные издания закрыты, начались полицейские репрессии. Репрессии, в свою очередь, привели к возмущению революционно настроенной молодёжи и к новым терактам. Счет попыткам убийств чиновников шёл на десятки. Некоторые были успешными: террористам удалось заколоть ножом главу третьего отделения полиции Николая Мезенцева и застрелить губернатора Харькова Дмитрия Кропоткина. Ответом стали новые репрессии и казни.
На самого Александра II совершили шесть покушений (ещё несколько готовились, но не состоялись), шестое стало удачным. Царя убили в тот самый день, когда он одобрил проект первой российской конституции, содержавшей, пусть и очень робкие, меры по ограничению самодержавия.

Новый император Александр III с этой конституцией тут же распрощался.
Террористы-народовольцы поставили новому царю ультиматум: ему предложили «посвятить себя культурной работе на благо родного народа», пообещав в противном случае революцию. Но революция не состоялась — вместо неё за народовольцев взялись всерьёз. Все террористы и революционеры были переловлены и повешены либо отправлены на каторгу. Политические убийства прекратились.

Снова терроризм в России начался при мягком и нерешительном Николае II. После реформ и первой российской конституции 1905 года, вводившей в стране парламентский строй, количество терактов не упало, а, наоборот, резко выросло. Количество ежегодно убитых и раненых чиновников в 1905—1907 годах шло на тысячи, и не только в столицах, но и в провинции. Например, в Риге террористы уничтожили четверть личного состава полиции. Обычные люди тоже страдали — во-первых, при терактах применялись бомбы, которые вместе с целью теракта убивали и ранили окружающих. Во-вторых, террористы, нуждавшиеся в деньгах, непрерывно занимались «экспроприациями», то есть грабежами всех, кто попадался им под руку.

Всё это опять привело к репрессиям. В России были введены военно-полевые суды, где дела рассматривались за 24 часа с момента ареста. По приговору этих судов более трёх тысяч человек были расстреляны и повешены, а 66 тысячи — сосланы на каторгу. Оппозиционную Думу разогнали и, изменив избирательное законодательство и отняв у большинства населения право голоса, выбрали вместо неё новую, послушную. После этого теракты резко пошли на спад.
Поверьте, если вы сами не террорист, вы не захотите жить в эпоху политического террора, какими бы благородными ни казались кому-то его цели. И ни к каким либеральным реформам террор никогда не ведёт.

Призывать поднимать вооружённое восстание против власти я тоже не стану. Во-первых, потому, что такие восстания никогда не имеют успеха, если большинство общества само не созрело для смены власти. А во-вторых, потому, что в итоге таких вооружённых восстаний к власти в 90% случаев приходят не либеральные реформаторы, а мерзавцы и отморозки вроде большевиков.

Что же остаётся российской оппозиции? Ответ никому не понравится. Остаётся ждать. Смена власти случается, когда у власти накапливаются ошибки и большинство населения перестаёт её не только любить, но и бояться.
Бархатные революции случились не потому, что какие-то диссиденты решили свергнуть правительство. Они случились потому, что в мире изменилось соотношение сил. Первые протесты против коммунистической диктатуры в Польше, Венгрии и Чехословакии прошли в середине 1950-х годов. Но диктатура пала только через 40 с лишним лет. В СССР начались перемены, Горбачёв дал понять, что не станет наводить в соседних странах порядок танками, как в 1956 и 1968 годах, и коммунистические правительства Варшавского блока, вся легитимность которых держалась на советской угрозе (легитимность, что бы там ни твердили вам московские либералы, может быть основана не только на законности, но и на страхе), наконец рухнули.

Президент Южной Кореи с 1961 по 1979 Пак Чон Хи. Да, это меньше, чем Путин. Но до него 12 лет правил другой диктатор, а после него 8 лет третий.
В Южной Корее первые протесты против фальсификации выборов прошли в 1960-м году — и даже закончились успехом. Но демократия прожила меньше года и закончилась военным переворотом. Фальстарт.

После этого власть сменилась только через 19 лет, но опять не из-за народных волнений, а в результате государственного переворота. Стихийные протесты в стране происходили регулярно, но каждый раз жестко подавлялись. Свалить диктатуру и установить демократию оппозиции удалось лишь через 37 лет, в 1987 году, когда правительство не решилось жёстко разгонять очередные протесты, побоявшись бойкота Олимпиады в Сеуле.
Коммунистическая диктатура в России продержалась 74 года — время жизни трёх поколений. Почти столько же, 72, она к данному моменту держится в Китае. В обеих странах были очень длительные периоды, когда никакие массовые протесты были в принципе невозможны. Очень может быть, что сейчас в России снова наступает такой период.

Невозможно сказать, сколько он может продлиться. Может быть, 30 лет, а может быть, три недели. Но, если это будет больше трёх недель, главной задачей оппозиции станет сохранить себя. Просто физически. Не умереть и не попасть в тюрьму.

Проще всего это сделать, уехав.
До сих пор я всегда говорил, что в России у приличного человека, желающего жить не по лжи, есть только два выхода: уехать или бороться с властью. Боюсь, что теперь остаётся только один. Надо смотреть правде в глаза: борьба с властями, к сожалению, полностью проиграна, по крайней мере на данном этапе. Даже тем, кто хочет бороться, лучше на время уехать.

Можно, конечно, показать себя героем и остаться. Но лучше этого не делать.
Победительница выборов президента Белоруссии Светлана Тихановская оказалась трусом. Когда, после выборов, ей начали угрожать, она испугалась и записала обращение, призвав белорусов не выходить на улицы, и то ли сбежала, то ли позволила депортировать себя в Литву.

Её соратница Мария Колесникова, наоборот, оказалась героем. В отсутствие Тихановской она сразу возглавила протесты и не позволила белорусским спецслужбам насильно вывезти себя в Украину.
В результате Колесникова сегодня сидит в тюрьме, и о ней почти ничего не известно. А Тихановская ездит по Европе, ведёт переговоры с тамошними лидерами и даёт белорусам надежду на то, что их страна когда-нибудь станет свободной.
Трусливая Тихановская сохранила себя и сегодня приносит куда больше пользы, чем героическая Колесникова.
Кстати, наибольший ущерб российскому режиму смогла нанести не оппозиция внутри России, а иностранцы-одиночки снаружи: Билл Браудер, который сумел пролоббировать в западных странах «списки Магнитского», и двое юных основателей Bellingcat, разоблачившие ложь российских властей в истории со сбитым Боингом.

Опять же, хоть я надеюсь, что ни то, ни другое не повторится, но коммунистическую революцию в России совершили эмигранты Ленин и Троцкий, а исламскую революцию в Иране — эмигрант Хомейни. Все приехали домой в разгар стихийных протестов, когда царь и шах уже отреклись, и взяли власть, валявшуюся под ногами. Если подобная стихийная революция снова случится в России, было бы очень полезно, чтобы вменяемые решительные люди, способные подобрать власть быстрее радикалов и экстремистов, были под боком, в Европе, а не далеко, на строительстве БАМа.
Но, ещё лучше, думайте не о России, а о себе. Из последних 511 лет Россия не была деспотией в лучшем случае лет 15 — первые несколько лет правления Михаила Романова, год при Временном правительстве и от 2 до 9 при Ельцине (зависит от того, что вы думаете об октябре 1993-го и выборах 1996-го). Шансов на то, что она станет нормальной, богатой и свободной страной именно при вас, прямо скажем, невелики. Не одно поколение русских мечтателей поломали свои жизни в бесплодной борьбе за Прекрасную Россию Будущего. Не ломайте и вы свою. Уезжайте не чтобы вернуться, а чтобы нормально жить. В Европе или Америке вы будете приносить себе, своей семье и всему человечеству куда больше пользы, чем оставшись в России, как когда-то это сделали Иван Фёдоров, Александр Лодыгин, Софья Ковалевская, Елена Блаватская, Илья Мечников, Владимир Набоков, Роман Якобсон, Джордж Баланчин, Игорь Сикорский, Айн Рэнд, Василий Кандинский, Анна Павлова, Сергей Рахманинов, Владимир Зворыкин, Михаил Барышников, Павел Дуров, Николай Стронский и многие, многие другие.

Да-да, я знаю, «все, кто хотел уехать, давно уехали». Ерунда. Не надо путать своих одноклассников со всей Россией. Из России и сейчас уезжают сотни тысяч людей. По данным последнего отчёта ООН по миграции на начало 2021 года за границей жило 10,8 миллионов российских эмигрантов — третья по размеру диаспора в мире. Россиян за границей на 7,1 миллиона меньше, чем индийцев и на 400 тысяч меньше, чем мексиканцев, но, вы не поверите, на 300 тысяч больше, чем эмигрантов из КНР. В 2019 году, по данным того же ООН, за границей проживало примерно 10,5 миллиона россиян — на 300 тысяч меньше. В 2015 году россиян за границей было 10,2 миллиона — то есть за последние 5 лет Россию покинуло не менее 600 тысяч россиян, а на самом деле наверняка больше, потому что кто-то умер и кто-то вернулся.

Даже за ковидный 2020 год, причём не за весь, а за период с января по ноябрь, несмотря на то и дело закрывающиеся границы, по (обычно заниженным) данным Росстата из России в страны дальнего зарубежья (то есть без учёта эмиграции в Украину, куда уезжают довольно многие) уехало 64 тысячи человек.

Уезжайте и вы. Государства живут долго, люди — не очень. У России скорее всего есть ещё сотни лет, чтобы дожидаться свободы, демократии и законности. У вас, если вы человек, а не, скажем, вампир, времени на порядок меньше. Не тратьте это время зря.

И я тоже больше не буду тратить время зря и писать о России. Следующая статья будет о Скандинавской модели. Если только не случится чего-то экстраординарного. Очень надеюсь, что всё-таки нет, потому что ничего экстраординарно хорошего я в ближайшее время не жду.

Берегите себя.