И бог ей говорит: давай, вставай.
Встречай рассвет, дыши на этот иней.
На весь неадекватный танец линий,
сошедший с адекватного холста.
Отгородись высокими дверьми.
От бесконечно адских диалогов внутри себя, но не со мной, не с богом,
а с от тебя ушедшими людьми.

И бог ей говорит: не разводи.
Ни слез, ни суеты, ни равноправья.
Иди вперёд и рук размах расправь,
я буду рядом, как ты ни иди.
Прими, как факт, что прорастёт зерно —
тобой неловко брошенное утром,
движением мгновенным и не мудрым,
и стыдным, как немытое окно.

И бог ей говорит, что налегке
идти намного проще и честнее.
Ты не держи сама себя за шею,
и сладкое вино на языке.
Невыносимость — от дурных забот,
от сладких вин и от немытых окон,
от сложных слез и сахарных волокон,
от дел, недозаписанных в блокнот.

И бог ей говорит: не отвечай.
Встречай рассвет, дыши на человеке.
Плыви и растекайся, ты же реки,
впадай вот в эту ямку у плеча.

…
Она встает, ленива и боса,
взлохмачена и рождена для счастья,
слегка еще разобрана на части,
но что там собираться, полчаса.
Идет молоть кофейное зерно,
кидая взгляд на заоконный вереск.
И улыбаясь, веруя, надеясь,
распахивает чистое окно.