В больнице одного большого города, в отделении онкологии и гематологии лежал мальчик. Звали его Серёжа и было ему восемь лет. Половину своей короткой жизни Серёжа боролся с болезнью. Борьба шла с переменным успехом и забирала много сил. Оттого мальчик сильно исхудал и выглядел лет на пять, кожа у него была с голубым оттенком и голосок смешной малышачий. Мама и папа помогали и поддерживали сына, как могли.

В детское отделение больницы любили приезжать спонсоры, особенно на Рождество и Новый год. Они приводили в гости к маленьким пациентам знаменитых артистов и спортсменов. Но Серёжа мечтал не о балете, не о шайбе, забитой в ворота, и даже не об автографе великого футболиста на фирменном мяче.

Серёжин дед, когда ещё был жив, любил рассказывать о своей удивительной работе пилота (да, именно «пилота»!) шагающего карьерного экскаватора. Это огромная, с трёхэтажный дом, зверь-машина жёлтого цвета, с огромным ковшом. Дед говорил, что знает волшебное «петушиное» слово, которое может завести любой механизм. И Серёжа ещё тогда решил, что вырастет и тоже станет пилотом шагающего экскаватора. Эту мечту мальчик и написал в письме Деду Морозу.

Долгая жизнь в непредсказуемой болезни приучила Серёжу к тому, что задачи могут решаться по разному. Поэтому на конверте Серёжа сделал такую приписку: «Если Дед Мороз сильно занятый, то передайте моё письмо Ангелам». Кто именно взялся за исполнение Серёжиной мечты доподлинно неизвестно. Просто однажды рождественским утром мальчик услышал, как за больничным окном какие-то мужики кричат: «Серёга, выходи!»

Мальчик забрался на подоконник. За окном, на снежной простыне больничного двора стоял Серёжин папа, а рядом двое каких-то дядек в ярких оранжевых касках и жилетах. Позади красовался огромный жёлтый экскаватор с широкими ребристыми гусеницами и здоровенным ковшом. Серёжина мама уже стояла на пороге палаты с тёплыми вещами в руках, чтобы помочь сыну одеться.

Кабина экскаватора показалась мальчику невероятно просторной. Он забрался на водительское место, но оказалось, что он так мал, что никак не дотягивается до рычагов управления. Тогда один из инструкторов в оранжевом жилете сел в пилотское кресло, а Серёжу посадил себе на колени. Мальчик уцепился за рычаги, а инструктор накрыл его острые голубые кулачки своими большими горячими ручищами и сказал: «Командуй, Серёга!»

— Ходи, кучерявы-ы-ый! — неожиданно звонко, во всю мощь своих маленьких лёгких, смешным малышачьим голоском крикнул Серёжа.
И зверь-машина вздрогнула, завибрировала, заурчала утробно, дыхнув в небо чёрным облачком дыма от соляры.

— Ходи, кучерявый!
И огромный жёлтый экскаватор, разбуженный волшебным петушиным словом, послушно двинулся с места.

Весь детский корпус отделения онкологии прилип к окнам. Второй инструктор бегал по двору и махал красными флажками, показывая куда ехать. На безопасном расстоянии стоял, улыбаясь, бледный Серёжин папа, а мама плакала в подмышку его пуховика.

Экскаватор осторожно перетаптывался, кружился на месте, вальсировал и помахивал ковшом. Оттанцевав показательную программу, зверь-машина аккуратно опустила ковш к самой земле и слегка его приоткрыла, словно улыбнулась. Из пасти ковша на снег посыпались яркие цветные свёртки и коробочки. Это были рождественские подарки для маленьких пациентов больницы.

Через несколько дней Серёжу перевезли в Москву, на операцию. В местных газетах написали, что всё прошло успешно. А ещё написали, что в следующие полгода в этом детском отделении онкологии и гематологии деток поправилось на двенадцать процентов больше, чем обычно…