Творчество Максимилиана Волошина (1877 — 1932) пока еще мало известно широкому кругу читателей и зрителей. Меж тем, на общем фоне русского искусства ХХ века его деятельность как поэта, искусствоведа, публициста, художественного и театрального критика была весьма значительна. Универсальность его творческой деятельности, широкая эрудиция поражали даже самых образованных и таких различных современников, как В. Брюсов, Н. рерих, А. Бенуа, а. Луначарский.
«Стихотворение — говорящая картина. Картина — немое стихотворение», — гласит древнее японское изречение. Это определение вполне можно отнести к творчеству М.А. Волошина. Сам поэт говорил, что его стихи о природе утекли в его акварели и живут в них, как морской прибой с приливами.

Принципы и методы художественного творчества он открыл для себя в японском искусстве. Изучая классическую японскую гравюру в Париже, Волошин обратил внимание на умение японских мастеров легко и просто говорить о сложном, «скрывая от зрителей капельки пота». У них он научился и «экономии"художественных средств. В этом он видел «пленительность японской живописи. И прежде чем начать работать с натуры, он зрительно изучал пейзаж, находил его структуру. Ритмы холмов и оврагов. Он всегда писал, что называется, в один присест, и поэтому трудно уловить разницу между этюдом и законченной композицией.

Знакомство с японской гравюрой сыграло значительную роль в формировании творческой манеры Волошина. Японское искусство никогда не знало ни темной замкнутости комнаты, ни тяжелой высокой мебели, скрадывающей фигуру. Японское искусство, выросшее в прозрачном воздухе страны, залитой солнцем, знало только краски и никогда не знало теней. Утонченность вкуса японских мастеров основана на намеках, на умении вызвать представление о предмете одной лишь тенью, представление о целом лишь посредством фрагмента.

И поэтому особенностью акварельной техники Волошина заключается в точности отбора деталей, строгой продуманности цвета. В его работах нет лишнего прикосновения кисти. Палитра художника постепенно высветляется, появляется значительная мягкость цвета. А для поздних работ характерно колористическое единство, прозрачность тона, воздушная перспектива. Его акварели разнообразны. При строгой упорядочности в построении, как рисунки любимых им японских мастеров.

Волошину особо импонировало искусство Утамаро и Хокусая, философские и лирические раздумья художников о смысле жизни, о вечности природы, о ее многообразии. Его поразили стихотворные миниатюры, которыми японцы подписывали свои пейзажи. И поэтому многие акварели художник сопровождает стихотворными надписями, своеобразным поэтическим комментарием, рождавшимся одновременно с образами его пейзажей. Эти микростихотворения в одну или несколько строк отдаленно напоминают японские трехстишия — хокку. В соединении слова с рисунком Волошин стремился, как он сам указывал, «симфоническому», а не унисонному сочетанию», в котором «акварель «служит только музыкальным аккомпанементом». В очерке «О самом себе» Волошин подчеркивает, что любая акварель — не живопись в чистом виде, не этюд с натуры, а «музыкально-красочная композиция на тему киммерийского пейзажа».

Стилистическое преломление законов восточной эстетики нашло свое отражение в изображении природы с дальней точки зрения, как бы охватывая взглядом ее «космическую» беспредельность». Красота силуэта, плавность, гармония линий, тонкие цветовые сочетания оздают своеобразный живописный строй его работ.
«Культурное влияние Японии на Европу было так громадно, благотоворительно и радикально, — писал Волошин, — что мы, еще переживающие его, не можем оценить всю его грандиозность». Но время помогло выявить глубину восточного влияния на отдельные виды искусства и его мастеров, позволило проследить некоторые эволюционные параллели в развитии русской и западноевропейской культуры и их отношении к Востоку.

И на Киммерийской зеле Россия и Восток нашли общий язык и обрели своего выразителя — художника и поэта, который не сразу вошел в культурный обиход современников. И это восхождение продолжается и в наши дни.