УРОК

Пионеров лежал на парте. Учитель, проходя мимо, щелкнул по торчащему из рубашки пупку, гаркнул:
— Пионеров, дикость это, безобразие и гнусность. Встань, в каком инкубаторе воспитывался?
— Я лежу, — пробасил Пионеров. — У меня болит… живот.
— У тебя болит живот потому что жаден рот. Не грызи ты эти сухарики.
— Я не грыз, я их сосал.
— Соси карамельки, — смягчился педагог и, поглядев на бессовестный пупок, повторил: — Да сгинь же ты с парты.
Пионеров слез.
Наставник оказался у доски с последними звуками зуммера. Звонок стих, дети зависли над седлушками, некоторые — как в почётном карауле — застыли.
Оракул рявкнул:
— Здрасте…
— З-дра-ствуй-ТЕ! — унисонно прогудел коллектив учеников и учениц.
— Прысаживайтесь, — по -кубански на «ы» прогнусавил критик пионерского пупка.
Дети сели.
Урок начался. Урок гремел голосом воспитателя — строго и внушительно. Учитель, изобразив поражённого радиацией, застонал и прогудел иерихонски:
— Во время ядерного взрыва вы должны…
Дети замерли: «Должны???»
Далее последовал вербальный алгоритм спасения от атомной атаки вероятного противника.
Педагог выхватил из сумки противогаз и натянул на личность. Из-под резиновой корки прогудело:
— Не должно быть складок и завитков, изгибов и щелей. Противогаз обязан прилегать…
Дети хором:
— Приляжет как литой!..
— А то иприт с зарином пролезут, — пояснил педагог, снимая маску, — и — на фиг такая защита?
— На фиг! — согласилась аудитория.
Публика заинтересованно вкушала мысли военрука.
Военрук разорвался вниманию и интересу.
Пионеров чесал пупок и думал: «А как же всё остальное?»
Лектор, сняв противогаз, зорко сверкнув в сторону Пионерова, как бы услышав, пропел:
— Пионеров, пупочек свой аморальный будешь спасать под резиновым костюмом. Спасти — не спасёшь, но порадуешься.
Пионеров буркнул:
— Не буду.
Вот так вот и не иначе. Пионеры всегда были непослушными. Помните: «К делу коммунистической партии будь готов!» и гадостно-выученное: «Всегда готов!»
Звонок прекратил эксперименты с резиновой продукцией химической защиты.
Пионеров пошёл на химию.
А на химии он продолжил учить наизусть «Таблицу Манделеева» — так пионеров её называет, субъективно относится, так сказать.