Поравнявшись с дубом, Инга затормозила, сняла очки и перегнувшись через пассажирское сидение приоткрыла дверцу машины:

— Вас подвезти?

— Спасибо, доченька! — под деревом стояла маленькая хрупкая старушка в «гороховой» кофте и длинной синей юбке. Седые косы бабули были уложены вокруг головы веночком, что придавало ей весьма забавный вид.

Старушка сдернула со стоящей у ног объемистой плетеной корзины платок и прикрыла свою слегка растрепанную прическу.

— Ой, какие грибочки! — по-детски восхищенно воскликнула Инга разглядывая некрупные крепкие боровички.

Она выбралась из салона, открыла защелку багажника, и собралась было идти на помощь бабушке, но та уже сама пыхтя подтащила корзину к машине.

— Да, места у нас тут знатные!

Инга втиснула довольно тяжелое лукошко в багажник, потеснив свои сумки.

— Грибков-то я вот набрала, да что-то ноженьки разболелись, идти невмоготу совсем. К дождю, должно быть… — продолжала старушка, с кряхтением устраиваясь на заднем сиденье. — Сам бог тебя мне послал! Я недалече живу. Метёлкино знаешь?

— Нет. Впервые я тут, проездом, — Инга захлопнула дверцу и вернулась на свое место.

— А куда путь держишь?

— В Светлоярск. Домой еду из командировки.

— Что-то припозднилась ты, милая.

— Да вышло так… — невинный вопрос старушки вернул Ингу к неприятной реальности и она почувствовала, как глаза вновь наполняются слезами.

— И-и, милая, да неужто случилось чего? — старушка уловила горькие нотки и сочувственно глянула на поникшие плечи женщины. — Умер кто-то у тебя?

— Нет… — рука Инги заметалась по сидению в поисках спасительных салфеток.

— Ну-ну, не плачь! Красу свою смоешь слезами-то!

— Так смыла уже… — под руку попалась смятая салфетка в грязных черных разводах.

— Нет, это не настоящая краса была — наведённая. А я о той красе толкую, что каждой из нас от матушки в наследство достается. Уходит эта краса от слез-то. Уходит — не вернуть… — бабушка грустно покачала головой. — Коль живы-здравы все, так негоже слезы лить! А другие какие беды — они ведь поправимые.

— Эх, бабушка! — Инга горько вздохнула, подавляя всхлип.

— Устиньей меня звать, Степановной. А тебя как кличут?

— Инга.

— Звучное имя, сильное. — старушка одобрительно кивнула.

Машина миновала кладбище и по старому деревянному мосточку осторожно въехала в живописную деревеньку с аккуратными домиками и садами-огородами за невысокими белёными заборчиками.

И снова Инга почувствовала какую-то нереальность, выпадение из времени — так деревенька могла выглядеть и десять лет назад, и двадцать, и все пятьдесят. Как будто не было вокруг современного мира с его бешенными скоростями, нанотехнологиями, назойливой рекламой на каждом столбе и прочими прелестями современной цивилизации. У заборов мирно и лениво копошились куры, где-то невдалеке недовольно блеяла коза, а в палисадниках полыхали прощальным цветом тяжелые георгины.

— Во-он там мой дом, — Степановна махнула рукой куда-то вперед, — на дальнем краю. Тебе как раз туда и надобно. Можно по центральной улице через деревню проехать мимо клуба, а можно по окрайчику.

— А где люди все? — На деревенских улочках было сонно и пустынно.

— В клубе. Свадьба там сегодня. — Устинья Степановна неодобрительно хмыкнула и поджала губы. — Это дня на три… Меньше у нас не гуляют.

— А Вы что же?.. — Инга осеклась, осознав бестактность своего вопроса.

— А я там не ко двору… — пробормотала старушка себе под нос, и Инга поняла, что за внешней пасторальностью деревеньки тоже скрываются нешуточные страсти.

Обогнув деревню по узкой пыльной дороге, Инга подъехала к указанному дому. Он стоял на самом выезде, чуть поодаль от других, окруженный таким же беленьким заборчиком вдоль которого густо рос шиповник вперемешку с акацией. Поравнявшись с резной калиткою, Инга остановилась.

— Спасибо, милая, что довезла старую, — Устинья Степановна выбралась из машины. — Не поможешь грибки мои донести до дома?

— Конечно.

Инга с трудом вытащила из багажника корзину, удивляясь, как эта бабуля-божий одуванчик вообще собиралась тащить ее в такую даль.

Устинья Степановна открыла калитку и прикрикнула на небольшого лохматого пса, радостно кинувшегося навстречу хозяйке и ее спутнице. Пес послушно спрятался в будке и положив кудлатую голову на лапы, пристально наблюдал за гостьей.

— Красиво как у Вас тут! — Инга шла по вымощенной крупными гладкими камешками дорожке вслед за старушкой. С одной стороны пестрел яркими осенними цветами палисадник, с другой шелестел золотыми листьями густой сад. И опять ее накрыло уже знакомое ощущение, будто она попала в какую-то волшебную сказку, где живут малютки-гномы, говорящие собаки и добрые пожилые феи.

Дойдя до крылечка, Инга поставила корзину на ступеньки и собиралась было попрощаться, но старушка отворила незапертую дверь и жестом пригласила гостью в дом.

— Да поздно уже, Устинья Степановна. Мне ехать надо…

— Заходи, заходи. Ты мне помогла, как же это я тебя не отблагодарив отпущу? — старушка хитро улыбнулась. — Чайком хоть напою с вареньицем земляничным. Сама ягодки собирала! Да пирожками угощу — утром настряпала, прямо как чувствовала, что гостюшки будут!

Чуть помедлив, Инга вошла в дом.

Внутри домик был такой же чистенький и ухоженный, как и снаружи. Светлая просторная кухня пахла ягодами и какими-то травами, связками свисающими над выбеленной печкой. Инге сразу вспомнилось то далекое-далекое время, когда она совсем малышкой проводила лето у своей бабушки в деревне. Из воспоминаний ее вывел голос Устиньи Степановны:

— Там, в углу рукомойник — умойся, да к столу присаживайся, — хозяйка протянула Инге цветастое льняное полотенчико.

Инга вымыла руки прохладной водой с душистым лавандовым мылом, ополоснула лицо, смывая остатки косметики и слез, и присела на крепкую деревянную табуретку.

На добротном столе, покрытом клеенчатой скатертью, уже вскипал пузатый самовар. Рядом золотилась плошка с медом, румяные пирожки и ватрушки аппетитной горкой возвышались на широком деревянном блюде, а в полосатой глиняной миске лежали мелкие красные яблочки, больше похожие на крупную черешню. Пара вместительных чашек с блюдцами и простенькая сахарница завершали этот натюрморт. Только сейчас Инга поняла, как она проголодалась.

В дверях бесшумно появилась пушистая маленькая кошечка. Она остановилась на пороге, разглядывая Ингу, затем осторожно подошла, принюхалась, и потерлась острой мордочкой о ее обтянутые джинсами колени.

— Ты Марфушке понравилась, — следом за кошкой в кухню вошла бабушка Устинья со слегка запыленной банкой в руках. — Марфушка у меня разборчивая, дурных людей за версту обходит.

Устинья Степановна ловко обтерла банку, затем достала из старенького скрипучего шкафчика стеклянную вазочку и наполнила ее густым земляничным вареньем.

— Угощайся! — она протянула Инге ложечку и налила в чашки крепкий горячий чай.

Такого вкусноты Инга не пробовала никогда. К вкусу земляники примешивалось что-то еще — необычное и едва уловимое. А в сочетании с ароматным травяным чаем и мягкими сдобными ватрушками это было просто волшебно! Инга даже не заметила, как опустела ее чашка.

— Может расскажешь, что приключилось-то у тебя? — бабушка Устинья снова наполнила чаем расписные чашки и участливо посмотрела на гостью.

И тут, Ингу словно прорвало. Она рассказала Устинье Степановне все: о пятнадцати годах безоблачной семейной жизни, о муже, о детях, об этом проклятом звонке… Слова лились и лились нескончаемым потоком, и Инга чувствовала, что на душе у нее становится легче, а в голове проясняется.

Бабушка Устинья слушала не перебивая и только хмурила брови. А когда словесный поток у Инги иссяк, произнесла:

— Знаю истории подобные — не раз слыхала. И вот что я тебе скажу, девонька: похоже, Маша эта колдовством балуется. Неспроста мужики за ней хвостом ходят, как привязанные. И если приворот на мужа твоего сотворила, то он против воли своей к ней уйдет. Но никому еще приворот счастья не принес. Разрушает он человека, злым делает и несчастным. Ведь душа-то привороженного все равно стремится к тому, кого он любит. А вот плоть — к тому, кто его с помощью ворожбы держит. И рвется на части сердце несчастного, а из пут вырваться он не может. Иногда до смерти так и мается…

— А разве сделав такое, не в тайне это хранят?

— В тайне. Но если ваша любовь с мужем крепка, то приворот будет медленно действовать. А вот если вы начнете ссориться, скандалить, да обиды копить друг против друга, то ваши отношения быстро разладятся. А ты ведь сейчас не с миром и добром домой едешь, правда?

— Правда… — Инга вдруг явственно осознала, что в таком состоянии она даже без всяких приворотов, способна разнести вдребезги собственный брак. — И что же мне теперь делать?

— Трудно с приворотом справиться, но помочь тебе попробую… — Устинья Степановна замолчала на несколько минут, погрузившись в раздумья, затем поднялась: — Пойдем в комнату, посидишь там, подождешь, пока я тебе гостинцев соберу. Как домой приедешь — стол накрой, всю семью усади, да попотчуй гостинцами моими. Только смотри, чужих, тем что я тебе дам, не угощай! А то от одной беды избавишься, а другую накличешь.

Комнатка встретила Ингу полумраком — два небольших окошка выходили в сад и солнце едва пробивалось сквозь ветки. Темная старая мебель и гобеленовый ковер на стене тоже не добавляли помещению простора. Раскидистый фикус в кадке, древняя этажерка с книжками, безделушками и какими-то фотографиями в рамочках, домотканые половики… Единственное, что выбивалось из типичного деревенского интерьера середины прошлого века — средних размеров телевизор на низком комодике в углу. Да и то модель его лет десять, как устарела.

Уютно устроившись на мягком плюшевом диванчике, Инга слушала ласково журчащий голос Устиньи Степановны — хозяйка что-то негромко напевала, но слов Инга разобрать не могла. Пришла Марфушка, и умостилась рядышком, прижавшись к Инге мягким теплым бочком. Кошка тихонечко замурлыкала, погружая Ингу в умиротворенно-дремотное состояние.

* * *

От громкого звука Инга вздрогнула и резко открыла глаза. Прямо на нее двигался небольшой сельский автобус и пронзительно сигналил.

Она ошалело завертела головой и с удивлением обнаружила, что находится в салоне собственного автомобиля, который стоит прямо посредине проселочной дороги: — «Я что, заснула за рулем???» — Такого с ней еще не случалось.

Автобус продолжал сигналить. Инга быстро завела мотор, подала назад и отъехала в сторону, уступая ему дорогу. Проезжая мимо, молодой шофер высунулся из окна и повертев пальцем у виска, злобно проорал:

— Чокнутая блондинка! Тебе только на пылесосе ездить!

«И вовсе не блондинка!» — растерянно подумала Инга, провожая глазами злополучный автобус, окутанный клубящейся пылью. — «Как я сюда попала?» — местность вокруг была совершенно незнакомой и пустынной. За нешироким лугом справа начинался лес, слева между разбросанными деревьями и высоким кустарником виднелись остатки каких-то построек. — «Хутор?» — Инга вспомнила слова загадочного незнакомца в камуфляже. Где-то впереди слышался гул проносившихся машин. — «Верно! А там — выезд на шоссе!» — Она вздохнула с облегчением и тронула машину, стремясь быстрее покинуть это странное место.

Выехав на автостраду, Инга остановилась на обочине и попыталась мысленно восстановить события: — «Человек в камуфляже — помню… Затем железнодорожный переезд… Так… Сворачиваю направо, роща… А, дуб! Точно! Что же было дальше?» — она досадливо потерла рукой лоб, затем окинув взглядом разбросанные по соседнему сиденью вещи, сгребла их в сумку. И только тут заметила сзади небольшую корзинку, прикрытую полотняной салфеткой.

Сразу вспомнилась бабушка Устинья с веночком из седых кос на голове, уютная кухонька со старомодным самоваром, мурлычущая кошка Марфушка… Инге даже почудилось, что в машине запахло душистым земляничным вареньем. — «Гостинцы!» — в голове всплыли слова Устиньи Степановны: — «Как домой приедешь — стол накрой, всю семью усади, да попотчуй гостинцами моими.»

«Чего же я стою?» — спохватилась Инга, и завела мотор. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, позолотив небо последними лучами.

Судя по ближайшему дорожному указателю, до города было уже совсем недалеко. Минут через пятнадцать она увидела впереди знакомый перевернутый треугольник с красивой светящейся надписью «Светлоярск» и медленно вращающимся шаром на одной из устремленных к небу вершин. — «Ну вот, я почти приехала!» — Инга расслабленно улыбнулась. Нет, она не забыла о неожиданном звонке, побудившем ее все бросить и помчаться сломя голову домой, но на душе было до странности спокойно. Объехав по кольцу светящийся монумент, Инга свернула на дорогу, ведущую к дачному поселку.

К своему дому, крытому красной черепицей, она подъехала уже затемно. Начавшийся, наконец, обещанный дождь быстро смывал с машины накопившуюся дорожную пыль. Инга остановилась у ворот и посигналила.

Хлопнула дверь, во дворе вспыхнул яркий фонарь и ворота приветственно распахнулись. Инга осторожно въехала под большой навес рядом с крыльцом и открыла дверцу.

— Привет, Солнышко! Вот так сюрприз! — Стас уже стоял возле машины и счастливо улыбался, подавая ей руку. — Я так по тебе соскучился!

Инга выбралась из машины и оказалась в крепких объятиях супруга.

— Я тоже соскучилась! — она на мгновение прижалась к его широкой груди, вдыхая кружащий голову родной запах, затем легонечко оттолкнула мужа: — Погоди, я тут гостинцы привезла! Иди, чайник ставь. Будем мое возвращение праздновать!

Внезапно Ингу швырнуло в темную волну пережитых за сегодня чувств и эмоций — будто где-то внутри некто нажал на тайный переключатель. Она чуть не задохнулась от подкатившего к горлу кома и едва устояла на ногах, отчаянно пытаясь справиться с невидимым потоком.

— Что-то случилось? — Стас встревоженно глянул на побледневшее лицо жены и снова привлек ее к себе, ощущая слабость и дрожь сотрясающую тело.

— Н-нет… Просто… Дорога была тяжелой. Устала…

— Маленькая моя! — Стас нежно поцеловал Ингу и та почувствовала, как чернота отступает, а земля под ногами вновь обретает твердость.

На крыльцо в одной футболочке и шортах выскочила Олюшка:

— Мама приехала, мама приехала! Ура! — запрыгала она, хлопая в ладоши.

— Ах ты, проказница! Простудишься же! — Стас подхватил дочку на руки, и удостоверившись, что жена в порядке, понес ребенка в дом. Инга вытащила из машины подарок Устиньи Степановны и направилась следом.

В доме было тепло и пахло жаренными грибами.

— А мне почему-то подумалось сегодня, что ты приедешь. — Стас опустил Олюшку на пол и забрал у жены корзинку. — Вы там закончили все наконец?

— Почти… — Инга отвела глаза и наклонилась к дочурке, которая радостно обхватила ее шею тонкими ручонками.

— Привет, мам! А мы сегодня по грибы ходили! — Из кухни показался Димка с деревянной лопаткой в руках, подпоясанный цветастым передником. — Ты таких еще не видела!

— Грибочки, грибочки мы нашли в лесочке! — запела Олюшка, и схватив Ингу за руку, потащила на кухню.

На плите скворчала сковорода. Дима поднял крышку и деловито помешал содержимое. Инга чмокнула сына в щеку и заглянула в сковородку: крупные ломтики картошки практически терялись среди луково-грибного изобилия.

— Ничего себе!

— Это ерунда! Вот, гляди, мы даже почистить их еще не успели! — сын гордо указал на стоявшее у окна большое голубое ведро.

Инга потрясенно смотрела на грибы, с изумлением понимая, что сегодня она уже их видела. Голова ее снова слегка закружилась.

— Где же вы их нашли?! В окрестных лесах ведь все давным-давно выбрано!

— Значит не все! — Стас засмеялся и принялся накрывать стол к ужину. — Доставай свои гостинцы — теперь твоя очередь нас удивлять.

Сковородка была очищена в мгновение ока — даже Олюшка, обычно привередливая в еде, на этот раз не капризничала и даже попросила добавки. Димка, краснея от удовольствия, принимал похвалы своим кулинарным талантам и мечтательно поглядывал в сторону стоящего в ожидании ведерка.

А потом вся семья пила душистый чай с густым земляничным вареньем и мягкими пышными пирогами и ватрушками. Кухня наполнилась чудесным ароматом трав и земляники, подобным тому, что царил в домике Устиньи Степановны.

— А ты где такой вкуснотищи раздобыла? Ничего подобного не пробовал! — Стас с удовольствием похлопал себя по потяжелевшему животу.

— Из волшебной корзинки, папа! — Олюшка снисходительно поглядела на непонятливого отца. — Ты же сам мне сказку читал про добрую старую фею, помнишь? Она могла наколдовать на корзинку… Вот так! — малышка сделала серьезное лицо, вытянула руки над воображаемой корзинкой и забубнила что-то себе под нос. — А потом раз! И оттуда можно всякую еду волшебную доставать! Какую захочешь! Вот! Теперь у нас такая есть! Правда, мама?

— Выдумщица! — Инга засмеялась и ласково потрепала дочку по голове. — «Хотя, кто знает…»

Разморенной сытным ужином Инге велели отдыхать. Муж притащил ее любимое кресло-качалку, Олюшка забралась к мамочке на колени, и они обнявшись и закутавшись в пушистый плед наблюдали, как мужская половина семьи хозяйничает на кухне, расправляясь с грязной посудой и ведром отборных боровиков.

Инга блаженно улыбаясь, прислушивалась к уютному сопению задремавшей дочурки и мерному постукиванию дождя за окном. Она наслаждалась теплом и покоем родного дома и надеялась, что все проблемы остались позади. Карие глаза Стаса светились такой нежностью и любовью, что ей подумалось: а был ли тот ужасный звонок на самом деле? Может нервное напряжение последних недель сыграло с ней злую шутку? Или произошла досадная ошибка, глупый розыгрыш… Может и не Маша звонила вовсе? Инга ведь по телефону с ней ни разу до этого не разговаривала. — «Надо входящие посмотреть и номер сверить…» — Инга попыталась вспоминать, где ее телефон. В сумочке его точно не было… Но потом она вдруг поняла, что вовсе не желает заглядывать в этот чертов мобильник. Глаза любимого человека скажут намного больше, чем какая-то отметка о нелепом звонке.

***
Кстати, телефон свой она так и не нашла. А придя на работу в понедельник, узнала, что Мария Звягинцева ушла в отпуск с последующим увольнением.

Окунувшись в привычную круговерть, Инга все реже вспоминала свое странное путешествие. Иногда ей казалось, что это был всего лишь сон или полузабытая фантастическая история, прочитанная в старой книжке… Если бы не корзинка.

Она, по настоянию Олюшки, обрела свое постоянное место на кухне их городской квартиры. Дочь ревностно следила, чтобы хлеб, булочки, печенье и прочая подобная снедь в обязательном порядке хранилась в «волшебной» корзинке и «напитывалась волшебством». Иногда кто-нибудь из старших тайком подкладывал в корзинку очередное лакомство, и Олюшка с восторгом демонстрировала всем «наколдованную» вкусняшку. Разумеется, кроме малышки в волшебные свойства корзинки никто не верил, хотя порой Инга с удивлением отмечала, что булочки и пирожки остаются в ней свежими гораздо дольше.

Наверное, ей следовало съездить в Метёлкино и поблагодарить Устинью Степановну за помощь. Но — странное дело! Дорожные карты утверждали, что никакого Метёлкино в этом районе не существует. Лес на многие километры, река, да автомагистраль длинной змейкой вьющаяся по холмам.
…
Финал 1.

В начало — Читать Эпизод 1 #1217760
К дубу — Читать Эпизод 3 #1218280

Все эпизоды ищите в сборнике «Куда заведет дорога» на моей странице.