Знаете ли вы, однако, — продолжал он задумчиво, — что в Спарте к западу от цитадели, среди хаоса едва видимых руин, находится нечто наподобие цоколя, на котором поныне различимы буквы LASM. Несомненно, это часть слова GELASMA [cмех (греч.)]. Так вот, в Спарте стояла тысяча храмов и алтарей, посвященных тысяче разных божеств. И странно до чрезвычайности, что алтарь Смеха пережил все остальные!

— Почему это люди такие злые, Нонна Юрьевна?
— Неправда, Коля, люди добрые. Очень добрые.
— А почему же тогда обижают?
— Почему?..
Вздохнула Нонна Юрьевна: легко вам вопросы задавать. Можно было не ответить, конечно. Можно было и отделаться: мол, вырастешь — узнаешь, мал еще. Можно было и на другое разговор этот перевести. Но Нонна Юрьевна в глаза Кольке заглянула и лукавить уже не могла. Чистыми глаза были. И чистоты требовали.
— О том, что такое зло, Коля, и почему совершается оно, люди давно…
… показать весь текст …

Поза в дипломатии и в семейной жизни — основа основ. Кто первый какую позу занял, тот и будет до конца хозяином. Умение обидеться — наука, а умение прощать — целая отрасль наук. Здесь нельзя ошибиться ни на йоту, ни в чём: ни во взгляде, ни в жесте, ни в слове и, упаси Бог, — в преждевременной улыбке.

Уродство — это прекрасно!

Всё, что отдаёшь миру, возвращается тебе.
Всё, что оставил себе, потеряно на всегда.

1) Их не берут никакие постановления парламента: они любят жизнь.

2) Леди узнается по туфелькам и перчаткам.

3) Вдруг там кто-то есть? Но не было никого. Кресла еще помнили позы.

4) Шум — признак удачного приема.

5) Друзья без имен и песни без слов нам милее всего.

- «Дорожка к счастью» хороша на море, - сказал Кондратьев
мечтательно.
- Ну, не скажите. Я сам из Торжка, речушка у нас там маленькая, но очень чистая. А в заводях — кувшинки. Ах, как отлично!
- Ага, — сказал Кондратьев улыбаясь, — в мое время это называлось
«тоска по голубому небу».
- Это и сейчас так называется. А на море… Я как-то сидел - на Гаваях это было — ночью, луна изумительная, где-то девушки поют, и вдруг
из воды как полезли, полезли какие-то… в рогатых костюмах…
- Кто?!
- Эти… спортсмены…

У входа в город повесили плакат: «Макондо», другой, побольше, установили на центральной улице, он гласил: «Бог есть».
-----------

Она смотрела на него так, как никогда ни одна женщина не смотрела и не посмотрит на меня.

А Сережа Завьялов и Сабуро Микими оставили там столько своей жизни, что не сумели дожить до возвращения.
--------------------

Чтобы отвлечь ЖЕНЩИНУ от вселенских страданий, достаточно сказать ей, что у нее юбка сзади испачкана!

С любовью все обстоит так же, как с почечными коликами. Пока не схватит, даже не представляешь себе, что это такое. А когда об этом рассказывают — не веришь.

Я так давно молчу, что меня прорвет, как плотину в паводок, и вы подумаете, что человек, рассказывающий такое, несет ахинею, подумаете, что такой жути в жизни не случается, такие ужасы не могут быть правдой. Но прошу вас. Мне еще трудно собраться с мыслями, когда я об этом думаю. Но всё — правда, даже если этого не случилось.
***
А смеется не так, как этот, по связям с общественностью, — громко, свободно смеется, весело оскалясь, и смех расходится кругами, шире, шире, по всему отделению, плещет в стены.
-------

Когда взрослеешь, приходится отдавать то, что имела ребёнком, взамен на то, что получишь как взрослая. Если откажешься, детское всё равно потеряешь, а взрослого не получишь.

Иногда поражение лучше победы. Проигравший оказывается в более выигрышном положении и приобретает жизненный опыт.

Ну почему Свет действует через ложь, а Тьма — через правду? Почему наша правда оказывается беспомощной, тогда как ложь — действенной? И почему Тьма прекрасно обходится правдой, чтобы творить зло?

— Сегодня у меня на рауте весь свет,
Все, все!
— В гостях-то все. Не все вот только дома!
***
О, что за съезд!
Подбор
Не только космополитичен,
Но прямо калейдоскопичен.
***

— А то, чем ты владеешь, Кефал, — спросил я, — ты большей частью получил по наследству или сам приобрел?
— Куда уж мне приобрести, Сократ! Как делец я занимаю среднее положение между моим дедом и моим отцом.
Мой дед — его звали так же, как и меня, — получил в наследство примерно столько, сколько теперь у меня, но во много раз увеличил свое состояние, а мой отец Лисаний довел его до меньших размеров, чем теперь у меня.
Я буду доволен, если оставлю вот им в наследство не меньше, а немножко больше того, что мне досталось.

Это было бы смешно, если бы не было так серьёзно.

Что вы буркалики пялите?