Каждый человек считает себя хозяином своего Будущего… на самом деле, многие люди являются рабами своего Прошлого.

Есть те, кто верят в Бога, те, кто любят Бога, и те, кто потеряли себя в Боге.
Для тех, кто верит в Господа, Бог — на небесах, а сами они — на земле.
Для тех, кто любит Бога, Бог — перед ними, и они — перед лицом своего Господа.
А те, кто потеряли себя в Боге, нашли своё истинное «Я».

— А что такого сумасшедшего в поцелуях Пэнни? Она и раньше меня целовала.
— Эйнштейн определял сумасшествие, как «делать постоянно одно и то же, снова и снова, надеясь, что результат будет разным». Опираясь на это определение, у Пэнни давно снесло кукушечку.

Только счастливым людям должно быть дозволено бороться за счастье других, раз только им и известен его секрет.

«Автор — элемент почти случайный, однажды созданный им текст начинает жить независимо от своего творца».

И несмотря на все мои мизантропские, циничные, эгоистичные слои — где-то глубоко внутри меня живёт надежда, что должно случиться что-то особенное в новогоднюю ночь.
И ведь очевидно, что ничерта не будет.
Это всё тупо числа календаря.
Но почему бы не произойти какому-нибудь чуду, а?
Это было бы здорово.

…Словно бы что-то прибавляется к вещам и к предметам, превосходит их и становится зримым для твоей души и для сердца, хотя ум может и не понимать, что же это такое. Это «что-то» управляет тобой лучше, а может быть, жестче и вернее (хотя ты вовсе не уверен, что и другие вместе с тобой ощущают его и видят), оно принуждает тебя к молчанию, тебе не хочется быть ославленным сумасшедшим, не хочется насмешек бездельников над явственной для тебя картиной. Насмешки уничтожат ее, и станет очевидным, что сделана она из сущей чепухи. Как объяснишь насмешникам, что все это совсем о другом, что все это для души, а не для глаз?

Прими меня в свои объятия, в них — глубина, прими меня в глубину, не хочешь сейчас — пусть позже. Возьми меня, возьми меня — сплетение глупости и боли.

Кому и на кой ляд целовальный обряд

Верующий крестьянин или неверующий,
надо или не надо, но всегда норовит выполнять обряды.

В церковь упираются или в красный угол,
крестятся, пялят глаза, — а потом норовят облизать друг друга,
или лапу поповскую, или образа.

Шел через деревню прыщастый калека.
Калеке б этому — нужен лекарь.
А калека фыркает: «Поможет бог».
Остановился у образа — и в образ чмок.
Присосался к иконе долго и сильно.
… показать весь текст …

…Смотри, смотри на этот район. Полюбуйся на рыбий хребет железной дороги, проходящей под окнами, на серые ручьи людей, стекающиеся к провалу метро, на заборы, оскалившиеся матерными надписями. Не пытайся укрыться в прекрасном виртуальном мирке. Иллюзии никогда никому не помогали. Твой английский сад лишает тебя остатков воли.

Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием.

Не могу никак понять.
Почему же в последнее время на моём жизненном пути появляются «НЕОБЫЧНЫЕ» люди?

Грудь женщины можно рассматривать как нечто, приносящее одновременно и пользу и наслаждение.

— Мне нужен кто-то для ночной работы.
— Милая, это нужно всем.

Утро ранее в шторах запуталось —
спешило к новой голгофе.
В неглиже еще, похоть жмурилась
и варила мне крепкий кофе…
Жаль прагматики нет под кожей —
собираю цветные фантики…
(а мне бы — дверью получить по роже,
чтобы я больше не завязывал на дерьме бантики…)

Мы все подчиняемся судьбам. Но должны действовать так, как если бы этого не было или умрем от отчаяния.

Нужно слушать свои желания и плевать на то, что твердят разные ханжи, которые испытывали оргазм раз в жизни и то потому что автомобиль слишком трясло на неровной дороге.

Мир, весь мир имеет ко мне отношение и вправе притязать на мою причастность к его жизни. Ведь мир с его жизнью был бесконечно больше и богаче, он был полон становления, полон истории, полон попыток и вечно новых начал, он был, может быть, хаотичен, но он был родиной всех судеб, всех взлётов, всех искусств, всякой человечности, он создал языки, народы, государства, культуры и увидит, как всё это умрёт, а сам будет существовать и тогда.

— Знаешь краткое пособие для начинающих?
— Какое?
— Начни, — сказал я. — Прямо сейчас. Давай.

…Нагота ее во сто крат очаровательнее, чем я предполагал. Естественно. Никакому воображению не угнаться за реальной наготой. Она существует лишь до тех пор, пока смотришь на нее, и страстное желание неотрывно любоваться ею становится непреодолимым. Оторви взгляд, и она исчезнет — нужно сфотографировать ее, перенести на холст. Нагота и плоть — вещи абсолютно разные. Нагота — это созданное не руками, а глазами произведение, материалом для которого служит плоть. И хотя плоть принадлежит ей, когда дело касается права владения наготой, я не должен скромно отступить…