Карманный кораблик сегодня присел на мель,
меня, как пластинку,
опять понесло, заело…
Убойна для взгляда сибирская акварель,
и хочется выйти
не из дому, а из тела.

Так взовьется земля, как отпущенный в бегство волчок,
что сольются сплошной полосой океаны и суша.
Ты однажды позволишь себе помечтать ни о чем,
а ничто завладеет тобой и навечно закружит.
И белеющий глобус забудет какой материк
на каком полушарии — став безделушкой на полке.
Ты захлопнешь свой мир и останешься там, изнутри
посыпать пенопластовый снег на фальшивые ёлки.

Расскажи, как смиряешь барханы в своей голове,
как барахтаться в зыбких песках необузданной речи.
Где выуживать золото слов, если, глядя наверх,
понимаешь — вокруг мишура, да и ты гуттаперчев.
Обещай, что из бархатных дюн возродится Дилмун,
… показать весь текст …

Двое вели беседу, каждый рассказывал о себе:
— Я перечитывал Хемингуэя и «Кошкину колыбель».
— Я побывал у моря, там здорово — чайки, причал…
В протянутые ладони Господь опускает печаль,
бросает на плечи рванину остывших, унылых снов.
За каждой молитвой корысть и надежда, нет веры
и редко — любовь.
Двое вели беседу, каждый был слеп и глух:
— Я ненавижу привязчивых кошек, сыр гауда, в вене иглу.
— Я подрядился дворником, буду мести бульвар…
В господних часах снова треснула колба, он засучил рукава,
упавший песок разровнял и сделал
арену — да будет цирк. Клоуны спаяны в плотную очередь,
каждому нужен парик.
… показать весь текст …