В этом году снег лег рано. Было жутко смотреть, как гнутся в метели не успевшие обнажиться деревья. Осень дает нам время смириться и попрощаться с листвой, она отводит необходимые часы и дни для этого, скрашивая огнем листопада эстетические чаяния меланхоличных душ.

Но этого не произошло. Не успевшая опасть листва, едва заметно, как дыханием, тронутая золотом, и ветви гнущиеся под тяжестью налипающего снега в ночную метель — не погибшая своим чередом, а убитая предательски подкравшейся зимой. Зимой, пришедшей раньше времени. Зимой, укравшей законное время осени. Зимой, обещанной самой холодной за последние сто лет бессердечными синоптиками.

Я смотрю в окно ночью. В широком спектре уличного фонаря, обращенного вниз, летит снег, и от сильного ветра кажется, что кто-то очень быстро проводит под фонарем кружевной белой лентой, настолько плотная снежная пыль летит с неба. А деревья качаются на ветру, дрожа медленно умирающей листвой.