На чёрном креп-жоржете пришпиленные звёзды,
И серебрится старость, меняя зеркала.
И вдаль, за горизонты, летящий скорый поезд
Разделит до и после, жила и умерла.
И ты, зевнув от скуки (как впрочем это пошло),
Поправишь брошь, и брови взметнутся вверх дугой.
На вытертом диване, припоминая в прошлом,
Нелепые ошибки, и что была другой.
А тень твоя поднимет оброненные чётки,
Но не увидит цифру в листке календаря.
И образ уплывает, уже весьма нечёткий,
В осколок бывшей чашки, в кусочек янтаря.