Дождь на стекле, невнятный гул Монмартра,
Ядрёный запах кофе, сигарет,
Тягучий плен картёжного азарта,
Бифштексы, свечи, похоть, пьяный бред…
Здесь публика настолько разнолика —
От боссов и до разовых девиц,
Что ты теряешь ощущенье мига
И смысла тоже среди пёстрых лиц.
Взгляд отмечает молодого франта:
Точёный профиль и изящный стан,
С презрением небрежным официанта
Он лёгким жестом тут же подозвал:
«Эй, старичок!.. Изволь поторопиться,
Будь расторопней и прими заказ,
Ты что оглох… Иль по ночам не спится…
Быстрей, болван!.. Я говорю лишь раз…
Не слышишь, что ли?.. Может, туг на ухо…
Поторопись- ка, старичок!.. К ноге!..»
Вдруг зал оглохший звонкой оплеухой
Рассыпался в мгновенной тишине.
Ударил он почти не размахнувшись:
Прицельно, резко, коротко и зло,
И наш герой, в соседний стол уткнувшись,
Пал в ноги даме… так уж повезло…
И распростёртый на глазах у зала,
С большим трудом приподнимая зад,
В порыве бешено-больном, как пасть Ваала,
Упёрся, вдруг, в холодный твёрдый взгляд.
Обмяк мгновенно, как несвежий студень,
Ртом пересохшим начал воздух пить,
И в тишине услышали, вдруг, люди:
«Пардон, месье!.. Прошу меня простить…
Вы извините, что в нещадном гаме
Заставил подождать невольно Вас,
Да поднимитесь Вы, неловко даме —
Итак, я весь в вниманьи, Ваш заказ…»
И наш герой в большой душевной смуте
Седому льву заказ пролепетал,
Зал затаился, зал внимал минуте,
Со страхом, с удивлением внимал…
А официант в почтительном наклоне
Опущенной и гордой головы
Спокойно слушал, после, как на троне,
Он гордо посмотрел поверх толпы
И удалился молча, твёрдым шагом,
Рассеялся нескоро лёгкий шок …
Кем был он: богом, дьяволом иль магом?..
Звезда им движет иль жестокий рок?..
Кто ж он, тот, кто на место ставит мразь?..
И кто-то молвил: «Бывший русский князь».