Петров всегда всех выслушивал. Видимо, это была его карма. Началось всё, как сказали бы доктора, внутриутробно.
— Никому мы с тобой не нужны, — жаловалась растущему животику Петрова-мама. — Папка твой сбежал, дядя Коля уехал, Евгений Семёнович от жены не уйдёт. — А знаешь, как было весело, пока я не залетела, — и мама ударялась в воспоминания о беспечной добеременной жизни.
Впрочем, родив Петрова и покормив его грудью полгода, мама сдала малыша на руки бабушке и растворилась в огнях танцплощадок.
Петрова-бабушка любила поговорить не меньше дочки и, сидя вечерами рядом с детской кроваткой, где с жёлтой соской во рту, не в силах сбежать, накрепко стянутый голубыми пелёнками лежал Петров, часами рассказывала единственному внуку про длинную свою неудавшуюся жизнь.
В детском саду с Петровым в первый же день подружился толстенький рыжий Андрей. На прогулках, пока другие дети катались с жестяной горки и строили замки в песочнице, Андрей брал Петрова под локоток, водил вокруг детской площадки и рассказывал что-то своё, интересное. К сожалению проблемы с дикцией делали его истории абсолютно непонятными, так что за три года Петров так и не понял, о чём хотел поведать его толстый друг. Впрочем, будучи ребёнком вежливым и хорошо воспитанным, Петров Андрюшу не перебивал, кивая в такт их маленьким детским шагам.
В школе учителя просили отличника Петрова выслушивать доклады одноклассников и ставить оценки. Петров слушал и оценивал по справедливости, за что неоднократно был бит двоечниками.
В институте, где Петров осваивал профессию экономиста, он, стараясь дружить со всеми сразу, подолгу выслушивал жалобы студентов на злых преподов и стоны усталых преподавателей о тупости современного студенчества.
Коллектив финансового отдела, куда после института попал по распределению Петров, был преимущественно женским, поэтому Петров часами выслушивал жалобы коллег на отсутствие женихов, злых мужей, бездетность, усталость от воспитания детей, поучения родителей, тягость жизни со стариками, отсутствие интимной жизни и сложности лечения половых инфекций.
Ночью, когда Петров шёл домой через парк, его останавливали гопники, чтобы рассказать о злых ментах, которые дубинками отгоняют их от деревьев, под которые уставшие от пива пацаны хотели помочиться. Через сто метров Петрова тормозили ОМОНовцы и, попросив сигаретку, жаловались на сложную свою работу и вездессущих алкашей.
Устав слушать и мечтая быть выслушанным, Петров записался на приём к знаменитому психотерапевту.
— На что жалуетесь? — поинтересовался специалист.
— А вы? — из вежливости и по привычке спросил Петров.
За следующие сорок минут Петров узнал что: доктор давно и серьёзно болен, его жена изменяет с адвокатом, но не даёт развод, грозя отсудить последнее, сын пристрастился к травке, а дочка два раза приносила в подоле, старый друг вот уже три года не возвращает серьёзный долг, налоговая давит проверками, машина на днях сломалась, сосед сверху затопил, а соседка снизу намекает на интим…
Прощаясь, светило благодарил Петрова и просил заходить почаще. От денег, впрочем, не отказался, чем окончательно разочаровал Петрова в медицине.
В личной жизни Петрову не везло. Согласитесь, нелегко влюбиться в девушку, которая только что рассказала тебе о последних пяти абортах и безуспешной своей борьбе с генитальным герпесом. Ночами Петров страдал от одиночества. Как-то ему приснилось, что на последние деньги купил он красивую секс-куклу, принёс домой, распаковал, помыл и смазал, а потом нечаянно нажал на силиконовый живот, отчего кукла сказала: «Ма-ма… Ма-ма… Мама-то и не знает, чем я тут занимаюсь. А я в город поступать приехала, но экзамен не сдала, а возвращаться не решилась, теперь вот тружусь в сфере услуг, от мужиков отбоя нет…» И так до самого утра. Петров проснулся в холодном поту. Болело где-то внизу и почему-то ныли уши.
Петров встал, умылся, оделся и вышел в парк подышать весенним воздухом. Несмотря на раннее время любимая скамейка оказалась занята хрупкой девушкой в синей куртке, курившей тонкую белую сигарету. Глаза её были заплаканы. Петров присел рядом и приготовился слушать. Однако, минута шла за минутой, а девушка всё так же молчала. И тогда Петров заговорил. Он говорил о своей странной жизни, о беспросветном одиночестве, о несбывшихся мечтах и планах, о странах, где он никогда не был, и о блюдах, которые он никогда не пробовал. Петров говорил уже больше часа, а девушка слушала и, о чудо, не перебивала. Когда Петров наконец закончил, она обняла его за шею и подставила пухлые губы для поцелуя. Так, целуясь и не давая сказать друг другу лишнего, они добрались до холостяцкой спальни Петрова.
В перерывах между бурными плотскими утехами Петров продолжал говорить. Девушка не перебивала. К вечеру Петров понял, что нашёл свой идеал. Уходя, красавица вынула из сумочки крошечный блокнотик и карандашиком написала на листочке: «Меня зовут Аня. Я с рождения глухонемая. Мой адрес: улица Восточная, дом 3, кв. 76.»
Через месяц Петров и Аня поженились. Аня ввела мужа в круг своих глухонемых друзей. Петров был счастлив. Ради любимой он пошёл на курсы и выучил язык жестов. Восьмого марта он, немного волнуясь, заговорил с женой руками.
— Ура! — прожестикулировала Аня. — Я так много хотела тебе сказать!!!
Через неделю они развелись.