Избыть всю боль в который раз подряд.
Не мучаться, излить ее до капли. Щелкунчики — серебряные сабли — живут на звёздах. Фонари горят, пытаясь помириться с темнотой.
Сейчас зима. Темнеет моментально. По скверу бродит маленькая тайна. Смеётся тихо месяц молодой. Закат гордится алостью десны. У бога широченная улыбка. Уйти в себя на время, как улитка. Лечь, завернуться в плед и видеть сны.
***
На берегу ракушечная знать и человек сидит, по пояс голый. Морские птицы тренируют горло, но надо сниться и напоминать: ну как ты? Повторяюсь, извини. Слов в дефиците, а любви так много. Надеюсь, что тебе не одиноко. Мне что — не устаю от болтовни. Приветствую китов и корабли, учу летать птенцов и цеппелины. Люблю смотреть, как делают из глины на том конце разлуки и земли хранителей домашнего тепла. Вот тоже обживаюсь, как ни странно, хотя один старик из Еревана ворчал: сноровка мне не помогла. Ну знаешь, холостяцкий неуют. Любимая, здесь постоянно лето. Забытые историей поэты через меня стихи передают. А я вообще не очень-то стихи. Внутри от них дрожит, башка пустая. Но рифмы, словно бабочки летают. Красиво, хоть берись за мастихин. Скучаю. Иногда ловлю медуз. Сначала жглись, теперь почти ручные. Что бог — изобретает позывные. Будь счастлива, а я тебя дождусь. Не торопись. Нет смерти — нет тоски.
Ремонт затеял. Чую, что надолго. Адепты Санты нарядили ёлку, друг другу прячут пряники в носки. Для атмосферы. В бухте выходной. Суда плывут. Пойду махать им флагом.
На берегу и лодка, и коряга, и человек, играющий с волной.
***
Избыть всю боль. До унции, опять. Преодолеть. Скормить ее синице. Сейчас зима, зима кому-то снится. Лечь, завернуться в плед и просто спать горошиной из царственных перин.
И знать, что кто-то думает и пишет.
А утром корабли плывут над крышей, и здорово, и пахнет мандарин.