И тело наше бренно, лишь душа ценна…

Для восточного мистицизма тело человека — лишь тюрьма для души. По высвобождении — сжечь и выбросить. Для христианства тело — храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и в воскресение всего человека. Потому и появились на Руси кладбища: семя бросается в землю, чтобы с новой космической весной взойти.

По слову ап. Павла, тело — храм духа, живущего в нем, а, как мы помним, «и храм поруганный — все храм». И потому тела дорогих людей у христиан принято не бросать в огненную бездну, а класть в земляную постель…

Ты умер? Ты умер… Но знаешь, что странно?
Мне тело твоё, как живое, желанно.
Я губы остывшие нежно целую.
Воскреснуть тебя не прошу, не молю я.

Мне легче самой — нож под рёбра иль яда,
И лечь с тобой в гроб. Чтоб навеки, чтоб рядом.
И чтоб ни минуты, ни мига разлуки.
Чтоб мёртвые даже — в сплетении руки.

Чтоб в ящике тесном, гвоздями забитом,
Ты был не один, не остался забытым.
Меня не пугает остывшее тело —
Я знаю, душа твоя не охладела…