ВЕСЬ ЯНВАРЬ...
Весь январь Гена вставал в 6 утра.
Сам, без будильника, стонов и проклятий.
Пока жена спала, выгуливал собаку, потом делал на кухне гимнастику. Бодро махал гантелями и коленями, со всей силы жал эспандер.
После бодрящего душа гладко брился, вытирал капли на зеркале, обувал тапочки и беззвучно скользил на кухню: готовил себе овсянку и мате, а жене — яичницу и кофе.
Ставил все на поднос и пер в спальню, где раскинув руки и ноги в форме звезды на кровати спала Люся.
Нежным поцелуем в лоб он будил жену, убирал со лба завитушки и говорил:
— Красотуля моя… не торопись, не торопись, золотце, подуй, горячее.
Пока Люся сербала кофе и жевала яичницу, Гена быстро съедал кашу, одевался и шел на работу, не забыв, конечно, захватить с собой мусор.
Всю дорогу в метро Гена повторял английские слова, неправильные глаголы и заучивал устойчивые выражения, вытирая пот из-под шерстяной шапки.
Вечером, после работы, несся домой и кричал в телефон:
— Ты че, Михалыч, какие пять капель? Давай, пока, мне еще главу про таймменеджмент надо дослушать.
Прибежав в квартиру, Гена сразу кидался к стиралке, сортировал цветное от белого и заводил машинку.
Пока белье крутилось в барабане, он делал несколько ассан из йоги, а потом готовил ужин: запеченную рыбу и рукколу.
Когда Люся появлялась на пороге, Гена уже успевал проветрить кухню и встречал ее сияя, при параде — в рубашке и штанах, аки жених.
Люся всплескивала руками и приглашалась к столу. Они ужинали под Челентано, Гена пил безалкогольное пиво и говорил Люсе комплименты, а она звонко смеялась и изящно тянула изо рта рыбные кости.
Пока Люся принимала ванну с бульбашками, он мыл посуду, вытирал крошки со стола и читал положенные десять страниц из «Атлант расправил плечи».
Затем они с женой встречались в спальне…
— Может, посмотрим твой любимый сериал? Я нашел новую серию. — бывало, с надеждой спрашивал Гена, стягивая тем временем носки и аккуратно складывая их в коробочку.
— Нет. — говорила коварная Люся и распахивала халат.
Гена покорно лез в кровать… и делал жене массаж с аромамаслами.
Тридцатого января Гена встретил жену у порога без парада. Волосы его были взъерошены, а глаза сверкали нездоровым огнем.
— Люся, — он взял ее за руку и повел в спальню. — Люся, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Его глаза забегали, а уши покраснели.
— Я так больше не могу. Я просто не вынесу! Ты должна мне сказать… все-таки, я твой муж и я имею право знать!
Его голос дрогнул, но он тут же взял себя в руки.
— Я должен знать, Люся. — сказал он строго, но тут же сорвался на фальцет.
— Что?! Что ты загадала на Новый год?! Ну, говори же, зараза!