К друзьям приехал в гости дедушка. Не то, чтобы из глухой деревни, но весьма издалека. Но дед такой, продвинутый. Смартфон. Сети. Наушники.
Как водится, с вечера навернули. Зять хлебосольно выкатил на стол разнокалиберные бутылки. Дед понюхал, побрызгал на руки, помазал за шеей и достал свое.
Свое было прекрасно, ароматно, болтливо и таяло на языке, оставляя послевкусие прекрасного будущего и нежного прошлого. Сало, которое тоже было свое, как и помидорки, и огурки — шли на ура, создавая в кухне неповторимый флер и запах забытых истин, которые можно было втянуть полной грудью и вспомнить — когда же деревья были большими, а девушки беззаветными.
Свое закончилось. Перешли на магазинное. Под рукой оказалась сначала кастрюлька с янтарной ушицей. Затем тазик пельменей. Затем переборы шестиструнной гитары добавили той неуловимой ностальгии, ради которой, в сущности, и собираются люди.
Уже когда на темном небе появились первые проблески того, что называют в Санкт-Петербурге — рассвет, на раскаленную чугунную сковородку (откуда она взялась в современной квартире?) были брошены куски сала. Дождавшись, когда они, скукожившись отдадут накопленную за несколько лет энергию, в нее бросили порубленный полукольцами лук, в тот момент, когда он стал принимать цвет загорелого осеннего утра, туда разбили несколько яиц и щедро осыпали перцем и крупной солью.
Посошок был прекрасен.
Днем дед бодрячком вышел на кухню и достал из своей бездонной сумки бутылочку своего:
— Всегда оставляйте на утро. Иначе жизнь покажется пересоленной аджикой.
Ему покивали, потому что мудрое попадание было в точку.
— Режь лук кольцами и мни руками, — скомандовал он зятю, а сам стал рубить на доске курдючный жир.
Кинув его в сотейник, он разрубил лимон пополам, и крепкой рукой выжал его на лук. Дождавшись, когда курдюк начнет истомлено корчиться, он достал из морозилки стопки, плеснул туда «своего» и вытащил шумовкой курдюк:
— Доча, а попить есть что-нибудь?
Дочка поставила кувшин, в котором плавали огурцы и петрушка.
— Это что? ЗОЖ?
— Огуречная вода, снимает отеки.
Дед сделал глоток, удовлетворительно кивнул, щедро сыпанул туда соли:
— Вот теперь то, что надо. Ну давай.
Далось хорошо. А впереди был вечер субботы и длинное воскресенье…