— Давай поиграем, — сказал собака Бегемот, лежа рядом и умильно глядя на меня.
— Но мы ведь собрались спать.
— Я знаю. Но перед сном давай поиграем.
— Как? В мячик?
— Нет, в мячик уже поздно, да и вставать мне неохота.
— Кстати, давно хочу спросить: почему ты не сразу отдаешь мне мяч? Бежишь, ловишь, а потом от меня убегаешь.
— А как еще надо?
— Ну другие собаки носят апорт.
— Но ведь я не овчарка. Это слишком простое действие. Я бульдог. Сначала я бегу за мячиком, потом ты бежишь за мной. Так интереснее.

— Логично.
— Ну так что, давай поиграем? — настаивал собака Бегемот.
— Но ты не хочешь вставать. Как же мы будем играть?
— В Страшную руку.
— В Страшную руку играют котики. Ты не котик.
— Ну и что? — возразил собака Бегемот. — Ты часто зовешь меня котиком. И у меня такие же уши, а еще я умею мурлыкать. Я бульдог. Бульдоги — собакошки. Или котопсы.
— Ладно. Но ты же понимаешь, что это моя рука, и она не страшная?

— В этом все и дело, — пояснил собака Бегемот. — Игра такая. Твоя рука. Я притворяюсь, что она страшная. А ты притворяешься, что нападаешь на меня. На самом деле, я знаю, что твоя рука никогда меня не ударит и не причинит зла. Это приятно осознавать.
— А я знаю, что ты никогда не укусишь мою руку, — подтвердила я.
— Да, — согласился собака Бегемот. — В этом смысл настоящей дружбы. Друг не может причинить боль.
— Хорошо.

Я хищно скрючила пальцы, и занесла руку над собакой Бегемотом. И схватила за морду. Очень осторожно. Чтобы не сделать больно. Он принял суровый вид, а потом схватил мою руку зубами. Очень осторожно. Чтобы не сделать больно.

Мы немного поиграли, потом рука перестала быть страшной, и нежно гладила собаку Бегемота. А собака Бегемот обнял руку, и уснул. Во сне он храпел, почти как котик. И нам обоим было спокойно.

Потому что в этом и есть смысл настоящей дружбы.