Здесь с портрета на стенке в безликом, прокуренном кубе
смотрит Вождь, в чьих глазах не дотаяли кубики льда.
Лейтенант Афанасьев, признаться, не очень-то любит
бить людей на допросах. Но деться-то, деться куда?!
Лейтенант Афанасьев считается мягким и добрым,
что по мненью начальства мешает карьере его.
Так ли надо: подследственным — нннна! — сапогами по рёбрам?
Но ведь долг перед партией, паря, превыше всего.
Отдых пусть подождёт. Подождут и друзья, и невесты.
Есть лишь мысли о долге. Ещё иногда — о жратве.
Капитан Афанасьев в ночи производит аресты,
и летит «воронок» по испуганной гулкой Москве.
Повышенья по службе, петлицы его разукрасив,
убедят, что врагов нужно брать и топить, как котят.
Никаких угрызений. Доволен майор Афанасьев.
Если рубится лес — неминуемо щепки летят.
Курс единственно верен. «Урррра!» — из ликующих глоток,
а на самом верху — божество, золотой эталон…
Как же так, Афанасьев?! Ну как получиться могло так,
что ты тайный троцкист, и вдобавок — английский шпион?!
Никому не дано причаститься к святому сословью,
и лубянский подвал — прекословь или не прекословь —
разбавлял по-вампирьи палаческой чёрною кровью
кровь немых и безвинных, горячую красную кровь.