То ли сломан хребет, то ли почки отбиты,
То ли порча иная внутри завелась
От удара Судьбы иль кнутом, или битой,
Иль наелась отравы неведомой всласть —
Мы не знаем, и я никогда не узнаю,
Но она ведь — живая! И жалко до слёз —
У чужих побираясь, проходит земная
Жизнь под взглядом далёких и призрачных звёзд.
Впал голодный живот, шерсть не греет зимою,
А хозяин, жестокий, прогнал на мороз
В мир жестокий, в котором рука руку моет —
Вот и жалко её до распухших желёз.
Не идёт, а ползёт по разбитым дорогам,
Не бежит — ковыляет по снежной земле…
Ни погладить себя не даёт, ни потрогать,
Ни помочь, отогрев в чистоте и тепле…
И в глазах столько страха, непролитой боли,
Человечьей обиды, звериной тоски,
Что любая душа против собственной воли
Поглядев на неё, рвёт себя на куски.
А зимой — минус сорок, а летом — плюс сорок —
Ширь такая, что нужен, несчастной, свой дом,
Иль в коросте из грязи, забытая, скоро
Без любви и заботы уснёт под мостом.
То ли сломан хребет, то ли почки отбиты,
Не идёт, а ползёт косогором Страна…
Как побитой собакой, кривою орбитой,
Выйти в люди, как в космос, желает она.