Лесть — это нехорошо, но приятно, а, значит, — очень хорошо.

Какие цепи мы ни сбросим,
Нам только делается хуже,
Свою тюрьму внутри мы носим,
И клетка вовсе не снаружи.

Наше «Я» — это эксклюзивное исключение из всяких правил.

Вечное правосудие и божественное милосердие в совокупности образуют то, что в человеческом опыте называется справедливостью.
Книга Урантии (Документ 2, 4. Божественное милосердие)

Любой оптимист уверен в своём светлом будущем не меньше, чем в славном прошлом.

Кто-то неплохо зарабатывает, публично гордясь общественным строем, а кто-то — его хая.

У каждого, как у Бога, своя реальность.

Тщеславие и жадность — ахиллесовы пятки человека.

Ненависть, в отличии от зависти, излечима.

Тело — приёмная души.

Искусство, конспектируя переживания, подаёт их в яркой упаковке.

Воля, как вода, пребывает в твёрдом, жидком и газообразном состоянии.

Воображать — не обязательно выпендриваться.

Невозможно написать Мону Лизу без водительства Духа. Улетучиваясь, Он оставляет чёрные квадраты Малевича.

В коммуне, если и есть двери, то с глазками вовнутрь.

Жизнь — суета на эскалаторе из ниоткуда в никуда.

Могуч русский язык: «Иди ты…» — звучит и игриво и сурово

Замшелый могильный камень.
Под ним — наяву это или во сне? -
Голос шепчет молитвы.

Глазами настоящего глядит в былое память.

Бывает и к себе неразделённая любовь.