Членовредительство ещё не делает художника Ван Гогом.

Черенок граблей ломается аккурат на уровне лба… Однако, если об нём забыть, то укороченный черенок переломает ребра, потом даст по печени… ну, а там…

Я иногда режу себя, потому что это доставляет мне удовольствие и расслабляет, но почему меня судят больше, чем тех, кто курит или пьет алкоголь, причиняет себе вред не снаружи, а изнутри, чтобы добиться таких же ощущений? Потому что я в меньшинстве, да? А людям не нравится, когда кто-то становится слишком непохожим на них?

Карта боли, что он вырезал на своей коже, — это не трусость перед лицом самоубийства. Тревор знал: чтобы убить себя, надо резать вдоль руки, надо вскрыть ее от запястья до локтя, как плод с сочной красной мякотью и твердой белой косточкой внутри. Надо резать до самой кости. Надо перерезать все основные артерии и вены. Он никогда не пытался этого делать. Порезы, сделанные им за многие годы, были скорее сродни эксперименту: испытать контроль над собственной уязвимой плотью, познать странное человеческое желе под поверхностью, разделить один за другим тончайшие покровы кожи, разделить убыстряющуюся кровь, разделить бледный подкожный жир, расходящийся, как масло, от прикосновения нового ножа.

Я рисую серебром, и оно становится красным.