Мала картина, красок слой — но суть огромна,
смягчить жестокие сердца у вероломных.
Жжет ярко-красным полотно — на фоне синем,
нам предстоит Она одна, одна — без Сына.

Склонила голову печаль — придите сами!
Любую боль Мать отведет от вас руками.
В ладонях, вскинутых наверх, такая сила!
За всех уставших от обид упросит Сына.

Так долгим взглядом карих глаз упрется в душу,
как будто каждый, кто глядит, ей лично нужен.
Бездонна матери любовь — мала картина.
Всем крест поможет донести,
… показать весь текст …

мелодия в ушко продета
земное связав с неземным
как светится музыка эта
как жжётся огнём голубым

останься до срока послушай
как скрипке вселенную жаль
как возятся сны под подушкой
как рвётся на ленты печаль

предутренний сон самый светлый
досматривай то есть играй
на облаке на предпоследнем
которое сразу же в рай
… показать весь текст …

В день сурка, примерно в полшестого,
снова не случится ничего.
Через «оро» пишется корова,
Через «оло» льётся молоко.

Зазвенит в ушах — щебечет кто-то —
школьной переменки блажь и смех.
Мяч летит в дырявые ворота,
а снежинки вьются снизу вверх.

Беззаботно жить на свете белом
и из пункта «а» стремиться в «б».
Дверь открыта — за ее пределом —
А и Б резвятся на трубе.
… показать весь текст …

Когда все-все уснуло в белом —
в былом просвечивала даль.
Мерцая, лампочка горела.
Нисколько лампочку не жаль.

И абажур ее ребристый,
и пыль, нависшую над ним.
Один лишь снег большой и чистый
все ж, был по прежнему любим.

До слез. Не надо только плакать!
Достать чернил, зажечь фонарь.
И долго старую собаку
вести сквозь ледяной февраль.

Стихи закончились, да здравствуют стихи!
И этот снег всегдашний беспокойный,
и хрупкий день, и краешек строки,
и говорок крещенский колокольный.

Так жить легко, ах, что там впереди?
И бог бы с ними, с этими стихами.
Зима идет, воробушек сидит,
и лес уснул как раз под облаками.

Так просто все — тропинка, дым и дом,
январский ветер северный железный.
И плоть реки под непроглядным льдом
в царапинах от суетливых лезвий.

Длинноногие дети любви,
длинношеяя хрупкость разлуки.
Декабри, декабри, декабри —
ледяные еловые руки.

Зажигается в небе звезда,
говорит на сияющем звёздном.
И со мной, и с тобой допоздна,
и вон с той белокурой березой.

Ни о чем, обо всем, ни о чем,
и опять все сначала, по кругу.
И на елке, толкаясь плечом,
огоньки обгоняют друг друга.
… показать весь текст …

Мы все из снега вышли по прямой,
по наскоро протоптанной дорожке.
Мы сами стали улицей, зимой
и тенью в запорошенном окошке.

Что говорить? Летим куда-то вверх,
нас не узнать — легки и бледнолицы.
В черновиках рифмуем смерть и смех,
пока нам белый свет под утро снится,

пока любовь там катится в сугроб
на сказочной расписанной ледянке
и разбивает в кровь высокий лоб.
Любовь и кровь — извечные подранки.
… показать весь текст …

***
Этот век, этот день, этот миг
все проходит, а больше не надо.
Никуда — это путь напрямик
сквозь насмешливый взгляд снегопада.

До часовенки, тут за углом,
по неровному льду под ногами.
Это облако — помнишь о нем?
Задыхаясь, бежало за нами.

жить у воды и долго смотреть на воду
камешки разбирая не разбирая
чаек читать по крикам без перевода
что-то о рыбах или ключах от рая

лодка качнется вправо и день отчалит
ждать у воды погоды любви покоя
вот бы спросить у говорливых чаек
слово мое какое

осень приходит быстро и берег стонет
столько огня зажглось без единой спички
чайки кричат постой или всё пустое
вы уточните птички

Мне б написать короче ещё короче,
будто водой усталые камни точит.
Будто выходишь утром — и стёрлось время.
Ключ-то нашёлся, но потерялись двери.

Помню черты — ресницы и шрам под бровью,
как они рифмовались легко с любовью!
Как отражалось море, как море выло,
волны такие — помнишь, как нас накрыло?

Вот досчитаю мелочь — синиц на ветке.
Жаль, от тоски нет никакой таблетки.
Близко ли, далеко ли бушует море —
главное, что живое, ещё живое.

осы зудят под шершавой корой
груши и звездопад
если идёшь то дорогой домой
и никогда назад

там где у августа пыльный чердак
на чердаке паук
времени нет говоришь тик так
время не ловит мух

спишь до обеда да что с тобой
знаешь который час?
плачет полынь голосит зверобой
не утирая глаз
… показать весь текст …

Когда течет ко мне издалека
полночных вздохов горная река,
в прожилках листьев затихает свет,
и нечему болеть, и боли нет.

В объятиях пришедшей темноты
так просто помнить и легко забыть.
И дудочка прикинется живой
с простреленною, в дырочках душой.

И некому сказать: живи, гости.
И некого, и не за что простить.
Полынный воздух — лето на краю.
Ты не услышишь, я не говорю.

Если надо писать, то пиши о небесной лодке,
о дельфиньих спинах, о счастье простом и кротком.
Так, как будто мы не приплыли, а лишь в начале,
как мы смотрим в глубь и вместе потом качаем.

Как лимонный сад окружает и лодку кружит.
Облака нарезая, готовим нехитрый ужин.
Лед под пальцами плавится, медленно исчезая.
Это наша история — маленькая, большая.

Наблюдает за нами ангел — пушист и розов,
И еще любопытные шелковые стрекозы.

Это кто там сидит на полночной трубе
Так похожи на нас эти, А эти Б
Их курчавых голов ослепительный свет
растекается над и плывет по Москве

Кто останется кто досидит до утра
Это точно не Б это может быть, А
Коченеет под утро труба как труба
Я не знаю кто выдумал слово судьба

Почему онемевшие птицы строчат
в небе тонком знакомое слово печаль
Свет течет заливая прохожую жизнь,
А прошу усиди Б прошу удержись

Выходи помечтать на балкон,
там в тени беспокойного клена
в пятнах света творится кино
и гуляет мотивчик знакомый:

будто гнал кто-то велосипед
долго гнал до далекого луга,
но остался заиленный след
от колес голубого «Салюта».

Только след, только тоненький шрам,
только нитка жемчужного света.
А мотивчик отлепится сам —
и прилепится к иволгам где-то.

Да что ты можешь знать о декабре,
когда такое солнце жжёт над нами!
И даже дом, смотри-ка, вверх ногами —
завис, как виснет муха на жаре.

Из окон в окна, посуху и в море
(он, будто главный, всё тут захватил)
несётся лета простенький мотив —
и ничего уже не будет, кроме

кузнечика в ладони лопуха,
минут горячих с привкусом полыни…
Как выжили и где б сейчас мы были,
когда б не эти — в небе — облака?

В прихожей оставленный зонтик
забылся предутренним сном.
И тонкий лимоновый ломтик
улёгся на темное дно.

Опять за окном моросило
и жизнь проходила зазря,
болело, но в общем, не сильно
когда уходили друзья.

С попойки свалив по-английски
вот также уходят сейчас:
как птицы парящие низко,
взяв пару цигарок в запас.
… показать весь текст …

Какие звёзды осыпаются в апрель,
какие ночи — не достать ногой до дна.
Ты это слышишь? — словно лопнула струна.
Подснежник — сон и луг весенний — колыбель.

И оживают корабли, плывут во мне —
сто тысяч солнц и паруса, и паруса.
Ты это видишь? - нет предела чудесам,
нет ничего, что невозможно по весне.

Уже случилось и досталось нам за так —
вот пташка божия, вот лужа под ногой,
и пень проснулся, потянулся, как живой.
Такая жизнь — такая музыка.

Списывая лето со счетов,
окунувшись в мыльный морок лени,
смотришь вдаль — не видишь ничего.
Дом пустой и пыльные ступени.

Ну, закрой-открой ещё глаза,
лишь мгновенье — пшик — и улетело.
Вспомнится зачем-то стрекоза —
лёгкое мерцающее тело.

Дон паук и фрау стрекоза,
извините, что к вам обращаюсь.
Ничего нельзя вернуть назад,
честно говоря, и не пытаюсь.
… показать весь текст …

Как долог путь, как неслучайны встречи
и горячи бутоны на кустах.
Я говорю о лете скоротечном.
Мне не устать

именовать соцветия и травы
и подмечать в сиянье стрекозу.
Ах, эти крылышки из амальгамы,
врезающиеся в лазурь!

Я говорю об облаке в объятьях,
представь меня — смотри глаза в глаза —
как будто это я в прозрачном платье,
а не какая-нибудь стрекоза.
… показать весь текст …