Первоклашки Света и Тома яростно шепчутся по поводу остроносых учительнициных туфель:
— У неё ножка, как у утки, только узенькая и в туфлю не влазиет!
— Дура! Она в носочек ватку натолкала!
В конце урока молодая учительница оповестила:
— А завтра, дети, чтоб все пятерки получили — у меня День рождения!
Наступило завтра. Учительница вошла в класс с опухшими глазами и синяком на щеке. На второй переменке Света и Тома подошли к учительскому столу и подарили открытку. Потом, набравшись духу, спросили:
— Мария Дмитриевна, а у вас ноги, как у утки?
— ??!

После школы, помахивая портфелями, подруги переговаривались:
— Её, наверное, хахаль набил?
— Может, он не знал, что она учительница, думал, что просто тётенька…
— Дура — не знал! Зачем ему с утиными ногами, вот и набил…

Человек постепенно теряет окружение, свой мир и всё становится чужим — чужая молодость, чужие мечты, чужие разговоры и дела… Может, это предусмотрено Богом, чтобы не жалко было оставлять этот мир, умирая…

Бывшая актриса, московская старуха, щеголяла по югу в открытом ярком сарафане, не скрывая свои дряблые прелести. И тем самым Августа Бертольдовна в свои восемьдесят лет покорила весь ялтинский пляж. Она от души плескалась в море, курила дорогие душистые сигары, пила, смакуя, сухое вино. И азартно резалась в преферанс.
— А ну-ка, гусары, плесните мне в бокал этой живительной влаги, чёрт побери!" - восклицала престарелая эксприма.
Осторожная на знакомства Людмила тоже очень привязалась к Бертолето…
… показать весь текст …

Людей чаще всего объединяет общий интерес. Был такой интерес и у этих пятерых.
Фифа — тридцатилетняя владелица собственной хибарки на краю города, сразу за её огородом был обрыв — яр, где находилась большая городская свалка.
Кирзуха — старуха с чёрным лицом, большим одутловатым животом, тоненькими кривыми ножками.
Ванька-Дебил — создание неопределенного возраста, с явными признаками недоумия на лице.
Матрасовка — белокурая девка, рыхлая, как студень.
Пушкинбля — закоренелый бомж, жулик, считающи…
… показать весь текст …

Стихи требуют огранки, а проза — резца

В былые, безкомпьютерные времена, когда легким движение руки нельзя было нажать кнопки «копировать — вставить», я писала от руки не только свои стихи, но и понравившиеся куски из книг, интервью, статей. Вот такая была дурра!..
И сейчас себе, дурре, я говорю спасибо, потому что у меня есть то, что интересно перечитывать.
В «Новом мире» за 2000 год была напечатана вещица моего обожаемого писателя Фазиля Искандера «Понемногу о многом».
Оттуда я переписала кое-что целиком, а кое-что построчно…

*
— …
… показать весь текст …

Конец смены. Старшая официантка неторопливо побрякивает ключами, ждет подавальщиц возле служебной раздевалки. Собрались. Встали в затылок. Начинается обыск. Старшая проверяет подошвы туфель, Исследует лифчики, расстегивает ремешки часов, копается в прическах. Ольгу заставила размотать пластырь, скрепляющий дужку очков. Все. Поиск чаевых закончен.
Женщины выходят на улицу. Возле ресторана приткнулся Юрок — барабанщик ансамбля. Не бросать же его!
— Ольга, забирай опять к себе!
Часа в три ночи Юрок шевелится на диване, матерится. Шарахаясь из стороны в сторону, топает в туалет. На обратной дороге, тяжело и неверно ступая, крадется в спальню к Ольге. Распускает руки:
— Юр, надоело, каждый раз… сказала же — нет!
Юрок, матерясь, плетется на диван, бухается и ворчит:
— Ещё выпендривается!..
— Спи, хахаль несчастный, — отзывается, не обижаясь, Ольга.
— Кочумай, лакейка… — и тут же начинает раздаваться все нарастающий храп

Васька и Борька сидят возле дома на скамейке и мечтают о будущем.
— Я, когда вырасту, куплю машину и буду гонять по шоссейке, — говорит Борька.
— А я женюсь! — солидно произносит Васька.
-От этих баб толку-то! Орут и орут из-за всего.
— Не-а, моя не будет. На красивой женюсь, как Антохина сестра.

Борька взглянул на Ваську и тяжело промолчал. Васька был не просто некрасивый, а страшный. Один глаз больше другого. У него и кличка в школе — Циклоп. «Бедная жена!» — сочувственно прикинул Борька.

Ма…
… показать весь текст …

Я из Ленинска-Кузнецкого,
Здесь примера брать мне не с кого:
Нет Толстых и нет Бальзаков,
Лишь полно худых собаков
В дебрях парка Пионерского.

Самый страшный человек
Тот, который
Чуть-чуть добрый, чуть-чуть нежный,
Чуть-чуть верный, чуть-чуть жалкий,
Чуть-чуть твой…

Голова трещала. Ирка встала с постели, прикурила папиросу и, почесываясь, вышла во двор. Приставила руку козырьком ко лбу: солнце в зените. Ирка возвратилась в дом, шмякнулась к загаженному вчерашней гульбой столу, слила из всех стаканов выдох-нувшуюся водку, выпила. Заметно полегчало. Она распахнула окно и хрипло крикнула: «Женя! Женька!» Через минуту в калитку вбежала девочка, шестилетняя Иркина дочь.
— Мам, а я на похоронках была. Дедушка Сысоев умер, а бабушка его сидела-сидела и стала падат…
… показать весь текст …

В свои двадцать восемь лет Татьяна была девственницей. Для парней находились помоложе и поупруже — посладше. Пожалуй, один только опоек Власов, живущий этажом выше, не терял к ней своего пьяно-жеребячьего интереса.
— Танюха, приходи ко мне на ночь, будем семечки толочь!
Татьяна не удостаивала его даже взглядом, лишь походя произносила незлобиво (чего с него взять-то, с пьяницы):
— Умри, нахал, не для тебя цвела!
Это было вроде ответной шутки по размеру власовского умишка.
Однажды в тоскливый зим…
… показать весь текст …

Маленькое фойе провинциальной детской поликлиники.
Пол покрыт линолеумом разных расцветок — заплаты. В центре торчит вырванный кусок с ладонь, напоминающий раскрывшийся тюльпан. Эту ерунду пытались отодрать, но она намертво прибита одиннадцатью гвоздями. Запинаются об неё все, но реагируют по-разному, в зависимости от темперамента, девяносто процентов вспоминают «мать».

Стеллажи в регистратуре напоминают узкие тюремные нары. Карточки, как видавшие виды пергаменты, вопиют диагнозами, среди котор…
… показать весь текст …

— Юр, принеси воды! Пока тёть Маруся на базаре, я уберусь, — Юрий взял у Маринки ведро и пошёл к колодцу. Через час в комнатах пахло свежестью и прохладой.
— Сеструха, а иди за меня замуж!
— Ты что, Юр, мы же двоюродные. Нельзя.
— А письма мне какие писала в армию, кулёма?
— Я же просто так, чтоб тебе веселее было.
Вечером пошли на речку. Вода тёплая. Они плавали, плескались, смеялись. Вдруг Юрий подхватил Маринку на руки, прижал к себе и поцеловал.
— Ты что, совсем дурак! — она вырвалась и попл…
… показать весь текст …

При переезде соседи оставили куклу: безволосая голова, смуглое глиняное тело, грязное платьице. Маленькая Валюшка принесла её домой.
-Истовая шлюха! — всплеснула руками бабка, увидев игрушку.

Кукла осталась в детском уголке на правах козла отпущения. Валюшка вымещала на ней свои обиды. Девочка жила с матерью и бабкой и была «нагулянной». Обе женщины любили её и баловали, но между собой жили погано: бранились, даже бросались друг на друга с кулаками. И вот, наконец, дали мамке на работе комнату…
… показать весь текст …

Дурочка просыпалась раньше всех. Это уже после неё, позёвывая, поднималось июльское солнце. Почёсываясь, выходили на арену городских улиц дворники. Подтягивались к остановкам хмурые шахтёры, ворча на то, что — «как назавтра в первую смену, так с вечера обязательно напьёшься».
Дурочка спала в кустах аллеи на зимнем пальто, которое, проснувшись, она натягивала на себя поверх военного кителя. Её лицо всегда строгое и непроницаемое потемнело от грязи, на ногах была разная обувь: на правой — тапок, н…
… показать весь текст …

Хвост старой суки — НЕ место для топтания.

Хребет старой суки — НЕ автобус!

Для старой суки тявканье щенков — НЕ повод лаять.

Убедительно молчать можно только кулаком

Ассоль поняла, что состарилась, когда однажды проснулась от собственного храпа…

Высота женского юмора прямо пропорциональна широте мужского кругозора!