Вечерний свет, как медленная птица,
Глядящий, осязаемый почти,
Внутрь сердца хочет тихо опуститься,
чтоб озарить его и вознести.
Как тихо там, как жарко в сердце стало!
Огромный свет, разлившийся везде,
Нашел приют в комочке этом малом,
Как бы в своем оставленном гнезде.

Так много обещает жизнь и так скупа на выполненье обещаний.

Оставь немного лета
На зябкий мёрзлый день.
Оставь немного света,
Чтоб им разбавить тень,
Оставь немного счастья,
Чтобы в тоску не впасть,
И прояви участье,
Не дав во тьме пропасть.
Кого я окликаю
И просьбами гружу?
Не ту ли птичью стаю,
Под чьим крылом брожу?

Прочитал Петра Мамонова: «Себя любить надо. Но себя — изначально задуманного». И вот не забыл я этой мысли. Даже если это форма эгоизма, то насколько благороднее такой эгоизм. Любить себя задуманного. Или, если угодно, любить самих себя, какими мы могли стать, но не стали. Тех, кто мог быть добрее, тех, кто любил бы больше, самоотверженнее, тех, кто благороднее нас, кто делал бы много хорошего беззаветно, тех, кто выше, чище, справедливее, сильнее, мудрее. И назвать можно нас других как угодно: «Мы, изначально задуманные» или «Мы, какими могли бы быть, но не стали». Давайте попробуем любить себя таких — других нас, лучших. Давайте. Может, тогда мы что-то изменим в себе и вокруг нас.

Хочется пойти ва-банк, но там такие проценты…

Нам некуда спешить.
Там не поют, не плачут,
Там оказаться — значит
Себя всего лишить.
Побудем лучше здесь
Жильцами, населеньем,
Здесь потчуют вареньем,
Здесь тополь белый весь.
Здесь квакают в пруду
Влюблённые лягушки,
Здесь тополь на опушке…
Отсюда не уйду,
Там глухо впереди,
Там безнадёжно глухо…
… показать весь текст …

Время складками ложится
И стекает по плечам.
Слышно: площадь веселится —
Ожидают палача.
Пьяны люди, сыты кони —
То ли хохот, то ли пляс…
В каждом доме на иконе
Беспощадно смотрит Спас.
Кто там в сумерках кружится?
Погоди, ещё светло!
Время петлями ложится.
Глядь — под горло подошло.

А у лета рассеянный взгляд,
Ломкий голос, короткая память,
Лепестковая лёгкая замять
И цветистый воздушный наряд,
И манера на ушко шептать
Нечто нежное, нечто такое,
Что лишает и сна, и покоя,
Заставляя надежды питать.

Жизнь идёт себе, не ленится,
И сирень цветёт и пенится,
И с небес стекает мёд.
Соловей — куда он денется? — 
В срок назначенный поёт,
Распевает оглушительно.
До чего же утешительно,
Что порядок заведён,
И каёмкой ослепительной
Майский полдень обведён.
Всё расписано, размечено.
Ты живи себе доверчиво.
Вон какая благодать!
А того, что засекречено,
… показать весь текст …

Опять дорога и опять закат.
Опять поля печальные лежат,
И родина чужая под ногами.
А кто-то там над нами молча ждёт,
Напоминая о себе дождём.
Он знает всё, что приключится с нами.
И сколько нам отмерено пути,
И то, куда нам велено дойти,
И что Он спросит, встретившись глазами.
А птицы чертят крыльями ветра,
А это значит, что и нам пора,
Но каждый путь мы выбираем сами —
Упрямее, чем прежде, во сто крат!
Опять дорога и опять закат.
… показать весь текст …

Где-то маятник ходит, и плачет негромко кукушка,
Что считать ей часы, а не долгие годы для нас.
И в оставленном доме всё с той же заботой старушка
Закрывает по-прежнему ставни в положенный час.
Где-то в сумерках лампа горит, шевелится вязанье,
И хранятся нечастые письма, и ждут новостей.
А она, как обычно, печалясь одними глазами,
Без нужды поправляет портреты подросших детей.
И за что нам такое,
И кто перед нею не грешен?
И кому, уходящему, вслед не чертила креста?
Но кого она любит — да будет спасён и утешен.
И кого она ждёт — пусть, вернувшись,
успеет застать.

Страна задумчивых вокзалов
И вечно жалостливых баб!
Своих детей — силён ли, слаб —
Ты всех сомненьем наказала!
Твои вопросы — до рассвета,
Твои укоры — до седин,
И нет бесспорного ответа
Ни на один. Ни на один.
И как нам жить с тобой, такою?
Куда — с твоей землёй в горсти?
Ты смотришь, заслонись рукою:
Забыть? проклясть? перекрестить?

Я ещё не освоилась здесь.
Как здесь жить, мне пока непонятно.
Объясняли, но как-то невнятно.
Инструктаж поняла, но не весь.
И, проснувшись, я, прежде чем встать,
Обвожу недоверчивым взглядом
Мир, в котором всё близко, всё рядом:
Ад немыслимый и благодать.
2018

Я заведу большой сундук
И всё сложу туда:
Картинку с грешником в аду
И сонного кота.
И карты стран, которых нет,
И шляпу-котелок,
Ещё старинный пистолет,
Рогатку и свисток.
И с этим самым сундуком
Я завтра двину в путь,
И — где верхом, а где пешком
Дойду куда-нибудь.
Пусть будет край, куда приду,
На сгибе карты стёрт!
… показать весь текст …

Если долго идти от автобуса снежной дорожкой,
Ориентируясь больше по звёздам,
чем по фонарям —
То растает мороз на губах недозрелой морошкой
И покажется дом кораблём посреди января.
Как спасённые на борт, подымемся мы на ступени,
И откроется тёмная дверь под ледышкой ключа,
И привычно шарахнутся в стороны быстрые тени
Из компании тех, что шалят в пустоте по ночам.
В кухне кран заскулит по-щенячьи,
услышав хозяев,
Заскрипит половица, ругаясь, что поздно пришли,
И молоденький месяц, за долгую вахту озябнув,
Сунет рожки в окно, как любая зверюшка Земли.
… показать весь текст …

Шестидесятые… как я любила вас…
За радость, простоту, интеллигентность…
Эстампов лёгкость и изящность ваз…
За вкусную еду и откровенность.

Воздушность мебели… отсутствие ковров…
Гостеприимство… пироги… печенье…
Улыбки… шляпки… трели каблучков…
И пары на бульваре в воскресенье.

Открытые сердца… полёт крыла…
И чувства со стоградусным накалом…
Я ощущала это… я жила
В то время с благоденственным причалом.
… показать весь текст …

«Не мы такие, жизнь такая», — говорят люди, умножая в мире зло.

Быть бы мне цыганкой,
А тебе — ясным паном —
Я б тебе напела
Разлуку и встречу.
Быть бы мне росою,
А тебе — бурьяном —
Я к тебе сходила б
Каждый вечер.
Быть бы мне рекою,
А тебе — горьким морем —
Я бы твою горечь
По капле размыла,
Быть бы нашим семьям
В королевской ссоре —
… показать весь текст …

Лишь трижды он отрёкся от Христа,
И мы его за это осудили,
А сами, сами столько раз грешили!
Не счесть!
Но почему-то нет стыда.

И те, кто знает себе цену, могут быть проданы за копейки.