Итак, я остался один. Вокруг меня — ноябрьская тьма с вертящимся снегом, дом завалило, в трубах завыло. Все двадцать четыре года моей жизни я прожил в громадном городе и думал, что вьюга воет только в романах. Оказалось: она воет на самом деле. Вечера здесь необыкновенно длинны, лампа под синим абажуром отражалась в черном окне, и я мечтал, глядя на пятно, светящееся на левой руке от меня.

Мечтал об уездном городе — он находился в сорока верстах от меня. Мне очень хотелось убежать с моего пункт…
… показать весь текст …

-Да не согласен я.-С кем? Энгельсом или Каутским?-С обоими, -ответил Шариков.-Это замечательно, клянусь Богом… А что бы вы со своей стороны могли предложить?-Да что тут предлагать… А то пишут, пишут… когресс, немцы какие-то …Голова пухнет. Взять всё, да и поделить.

«МАСТЕР И МАРГАРИТА»

«- Извините меня, пожалуйста, что я, не будучи знаком, позволяю себе… но предмет вашей ученой беседы настолько интересен, что…»
Тут он вежливо снял берет, и друзьям ничего не оставалось, как приподняться и раскланяться.
«- Разрешите мне присесть?» — вежливо попросил иностранец, и приятели как-то невольно раздвинулись; иностранец ловко уселся между ними и тотчас вступил в разговор.

Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие были ужасны.

Виноват, для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?

«- В нашей стране атеизм никого не удивляет, — дипломатически вежливо сказал Берлиоз, — большинство нашего населения сознательно и давно перестало верить сказкам о боге. Тут иностранец встал и пожал изумленному редактору руку, произнеся при этом слова: — Позвольте вас поблагодарить от всей души!».

— Зачем изволили пожаловать к Ивану Васильевичу
- Леонтий Сергеевич, — отозвался Иван Васильевич, — пьесу мне принёс.
- Чью пьесу — спросила старушка, глядя на меня
печальными глазами.
- Леонтий Сергеевич сам сочинили пьесу!
- А зачем — тревожно спросила Настасья Ивановна.
- Как зачем. Гм… гм…
- Разве уж и пьес не стало — ласково-укоризненно
спросила Настасья Ивановна
- Какие хорошие пьесы есть. И сколько их!
Начнёшь играть — в двадцать лет всех не переиграешь. Зачем же вам тревожиться сочинять. (Театральный роман)

Очень возможно, что Айседора Дункан в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я — не Айседора Дункан. Я буду обедать в столовой!

Я тебе сказку расскажу. Была на свете одна тетя. И у нее не было детей и счастья вообще тоже не было. И вот она сперва долго плакала, а потом стала злая…

Подкараулил этого кота гражданин в тот момент, когда животное с вороватым видом (что же поделаешь, что у котов такой вид? Это не оттого, что они порочны, а оттого, что они боятся, чтобы кто-либо из существ более сильных, чем они, — собаки и люди, — не причинили им какой-нибудь вред или обиду. И то и другое очень нетрудно, но чести в этом, уверяю, нет никакой. Да, нет никакой!), да, так с вороватым видом кот собирался устремиться зачем-то в лопухи.

Он не заслужил света, он заслужил покой.

— Что-то вы меня больно утесняете, папаша. То не плевать, то не кури, туда не ходи. Чисто, как в трамвае. Чего вы мне жить не даёте?

— Она не отдает себе отчета в том, что говорит!
— Это хорошо, потому что, когда у нас отдавая отчет говорят, ни слова правды не добьешься.

Вся жизненная действительность идеально-реальна во всех своих изгибах, она алогично-логична.

Все мы ведьмы по отношению к своим мужьям…

Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

В числе прочего я говорил, — рассказывал арестант, — что всякая власть является насилием над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть.

Нет документа, нет и человека.

Наши идеальные образы (ангелы-хранители, имеющиеся у каждого человека) предвечно существуют в мире духовном, а мы осуществляем в себе своею жизнью подобие их, и через это — в силу своей свободы — уподобляемся им или же отдаляемся от них.

…Все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере…