Мне жаль солдат. Но раз ты прибыл
Чужой порядок насаждать —
Ты стал врагом. И кем бы ни был,
Пощады ты не вправе ждать.

Голосом, густым и сильным, доложил, что он, старшина девятого отдельного противотанкового дивизиона Шестаков, является в настоящее время старшим по команде, выведя с боями оставшуюся материальную часть из-под города Бреста.
-Откуда, откуда?-переспросил Серпилин, которому показалось, что он послышался.
-Из-под Бреста, где в полном составе дивизиона был принят первый бой с фашистами,-не сказал, а отрубил старшина.
Наступило молчание.
Серпилин смотрел на артиллеристов, соображая, может ли быть прав…
… показать весь текст …

Мужские неуютные углы,
Должно быть, все похожи
друг на друга.
Неделю неметеные полы,
На письменном столе два
черных круга —
От чайника и от сковороды…

До утра, перед разлукой
Свадьба снилась мне твоя,
паперть… Сон. должно быть в руку
Ты невеста. Нищий-я.

Пусть случиться всё, как снилось,
Только в жизни обещай-
Выходя, мне, сделай милость,
Милостыни не подавай.

Пусть прокляну впоследствии
твои черты лица
Любовь к тебе как бедствие
И нет ему конца.

-Где оно?-шевельнул он губами. Шепота не было слышно, но глаза попросили:"Покажите!"-и все это поняли.
-Старшина Ковальчук вынес на себе,-сказал уполномоченный.-Ковальчук, достаньте знамя.
Но Ковальчук уже и без того, не дожидаясь, расстегнул ремень и, уронив его на землю и задрав гимнастерку, разматывал обмотанное вокруг тела полотнище знамени. Размотав, он прихватил его за края и растянулся так, чтобы командир дивизии видел все знамя-измятое, пропитанное солдатским потом, но спасенное, с хорошо знакомыми, вышитыми золотом по красному шёлка словами:"176-я Краснознаменная Стрелковая дивизия РабочеКрестьянской Красной Армии".

«Без веры, без чести, без совести,-продолжал он думать о Баранова, шагая рядом с докторшей.-Пока война казалась далёкой, кричал, что шапками закидаем, а пришла-и первым побежал. Раз он испугался, раз ему страшно, значит, уже все проиграно, уже мы не победим! Как бы не так! Кроме тебя, ещё капитан Гусев есть, и его артиллеристы, и мы, грешные, живые и мёртвые.»

Кем стала ты? Моей или чужой?
Отсюда сердцем мне не дотянуться…
Прости, что я зову тебя женой
По праву тех, кто может не вернуться…

Если родилась красивой,
Значит, будешь век счастливой.

Бедная моя, судьбою горькой,
Горем, смертью — никакою силой
Не поспоришь с глупой поговоркой,
Сколько б ни молила, ни просила!

Все, что сердцем взято будет,
Красоте твоей присудят.

Будешь нежной, верной, терпеливой,
В сердце все равно тебе откажут —
Скажут: нету сердца у счастливой,
… показать весь текст …

Сын, правда, говорил ей, что девчонка
Ему близка как друг или сестра,
Но он мальчишка, а она стара,
Где дружит сын — там, значит, жди внучонка

Письма пишут разные:
Слезные, болезные,
Иногда прекрасные,
Чаще — бесполезные.

В письмах все не скажется
И не все услышится,
В письмах все нам кажется,
Что не так напишется.

Горят города по пути этих полчищ.
Разрушены села, потоптана рожь.
И всюду, поспешно и жадно, по-волчьи,
Творят эти люди разбой и грабёж.

Но разве ж то люди? Никто не поверит
При встрече с одетым в мундиры зверьём.
Они и едят не как люди — как звери,
Глотают парную свинину сырьём.

У них и повадки совсем не людские,
Скажите, способен ли кто из людей
Пытать старика на верёвке таская,
Насиловать мать на глазах у детей?
… показать весь текст …

Мы сняли куклу со штабной машины.
Спасая жизнь, ссылаясь на войну,
Три офицера — храбрые мужчины —
Ее в машине бросили одну.
Привязанная ниточкой за шею,
Она, бежать отчаявшись давно,
Смотрела на разбитые траншеи,
Дрожа в своем холодном кимоно.
Земли и бревен взорванные глыбы;
Кто не был мертв, тот был у нас в плену.
В тот день они и женщину могли бы,
Как эту куклу, бросить здесь одну…
Когда я вспоминаю пораженье,
Всю горечь их отчаянья и страх,
… показать весь текст …