А Соломон был прав — прошло, пережила и это.
Всё в одиночку, молча, ну и пусть. Так даже легче.
Переболело, исковеркало, ушло и к лету
Обещаны обновки чувств на голенькие плечи.
Душа, как колокол — внутри тиха-пуста как будто,
Но только тронь — легонько, искренне и честно, чисто
И зазвучит единственной мелодией кому-то,
Забрезжит свет невиданный в её «диннн-доннн» игристом.
И вдруг окажется, что в темноте совсем не страшно,
Что в одиночестве не пусто, в тишине — созвучно.
И всё стоит упрямо хрупкая судьбина-башня
На берегу высоком, там, где у реки излучина.