Осенью, в самую серёдку, когда в пиджачке уже зябко, а в тужурке ещё душно, дед Колька Малин помирать собрался. Не так, чтобы хотел, — почуял. Будто внутри надломилось что-то. Без хруста, без треска — раз и всё. И не легко, не тяжко — спокойно. Как мать свою дитятку поутру будит — ласково, с утешением: пора, мой хороший.
Супруге своей, Вере, говорить не стал. Успеет наплакаться. А то ведь зальётся слезами, а следом и у самого нос захлюпает. Столько лет бок о бок, и всё всегда вместе. В город ли…