А потом будет старость за гранью хорошего.
Непроглядные тени в окне голубом.
Что останется нам от великого прошлого?
Может быть эта гнутая улица, дом?
Может быть коридорная сага о совести,
Фонаря разливного трагический нимб,
Неподьемные слабости, длинные повести
Словно долгие проводы? Только звени,
Электричество, пой свою песню. Приехали!
Не сыскали свободы — свалились в кювет.
Жизнь — коротенький прочерк меж крайними вехами.
Вот ты есть (или кажется?) — вот тебя нет.
Боже, как хорошо, что до станции прибыли.
И косит светофор красноглазо в закат.
… показать весь текст …

Когда канал идет навычет,
Минуя суетность аптек,
И чайки рвут свою добычу
На лоскутки сребристых тел,
Дождь лупит ангела на вахте
Александрийского столпа.
Его стоический характер
Велит стоять, а то б упал
И раскололся б о брусчатку
На радость межсезонной тьме.
Жизнь оставляет отпечатки.
Двенадцать — пишем, Блок в уме
Или в безумии творящем,
И Мандельштам, и Гумилев.
… показать весь текст …

На тоненьком поребрике весны
Раскачиваться весело и страшно.
А слово «нет» что шрамик у десны.
Мы точно никогда не станем старше,
Мудрее, не забудем позывной
На вечный бой — изменчивая юность.
Нет -нет, оно случалось не со мной.
А поцелуй — не проглотить, не сплюнуть.
Тихонечко горчит на языке
Какой то возглас из-за двуязычья.
Который год, не встречены никем,
Мы понимаем, что идем навычет.
Но ничего поделать не хотим —
О, как же ты легка, моя свобода!
… показать весь текст …

Ноябрь не отзывается на нюх, как будто шаль, распахнутая сводней. Здесь холодно, и приоткрытый люк, разьяв хлебало, дышит Преисподней. В смурном окне над россыпью лекарств качает головой своей старуха. Россия спит, но дни её мытарств, пожалуй, впереди. Сжимает ухо, улиточку его, протяжный вой колоколов, как будто оскорбленных. Безветренно, и выеден зелёный, как яблочная мякоть — на него теперь пенять негоже. Лунолик над тощей паствой, грозен беспричинно, священник. Надоевшая личина, опухши, расп…
… показать весь текст …