Читаю в сети на смерть Жириновского: «Это надо так прожить жизнь, чтобы люди радовались твоей смерти».
Хочется внести поправку: «Это надо так прожить жизнь, чтобы радоваться чьей-то смерти».

Сегодня собрала плохую информацию — о том, что делал «Азов» (запрещён в России) в Мангуше, Мариуполе и Волновахе. А это касается изнасилований — самых нехороших, конкретно «Азовом», и начались они в 2014 году, как только нацбаты переместились с майдана на Донбасс с негласным разращением от новой власти — угнетать местных.

Ещё с месяц назад я наблюдала, как в сети начала разгоняться тема изнасилований российскими военными украинок и даже их младенцев. Было ясно, что посты пишутся по шаблону. В п…
… показать весь текст …

… в Одессе частично разрушен Свято-Преображенский собор. Боль для прихожан, для жителей города и, в общем-то, для нас с вами — смотреть на иконы под завалами. Фото и видео оттуда много. Все украинские паблики заполнены фиксацией последствий разрушений со словами: «Взорвали православные святыни!». Даже и не поверишь, что те же самые люди взорвали всё православие на Украине, взяли в заложники священников, а православные иконы и мощи назвали экспонатами.

Узнав о том, что Израиль нанес удар по Дамаску, и одна ракета попала в многоэтажный дом, где погибли 5 человек, я зашла в запрещённую соцсеть почитать — что там пишут наши незапятнанные релоканты, бежавшие из страны-агрессора в Израиль. Не обнаружила ничего. Только один автор, не уезжавший из России, вопрошал — «Ну что? Люди в белых пальто уже с чемоданами покидают святую землю?». В комментариях автору популярно объяснили, что это — другое. Накидали фоточек разрушенного дома в Днепропетровске, над которым Украина сбила ракету, спросили, за что автор так ненавидит людей и натурально дали ему прикурить вовсе не трубку мира. И только одна защитница релокантов, по глупости, наверное, спросила — «Откуда в вас столько желчи к релокантам? Пусть даже они испугались, что им придётся воевать и уехали». В этом — вся суть. Испугались и уехали. Так и надо говорить, а то — «страна-агрессор, страна-агрессор».

Джоли можно поздравить — она сегодня снялась в украинском блокбастере. Правда, ее бегство с железнодорожного вокзала при звуках воздушной тревоги напомнило мне бегство Саакашвилли в 2008 от российских самолетов, которые над ним не летали. Только их призраки в его голове.

Вот так бывает, когда президентом становится дешевый актёр. Вся страна вовлекается в создание вымышленной реальности и живет в ней, создавая одну красивую киношку за другой. Но украинцы молодцы — раз голливудская актриса приехала, нельзя не попользовать в очередной серии националистического кинематографа. Включим тревогу и пусть бегает. Дадим звание народной артистки Украины.

Надо попросить мэра Ясиноватой прислать ей приглашение. Позавчера Украина выпустила туда 80 ракет. У Джоли появится шанс сыграть бодрей и лучше. Эстетично бежать не получится. Но будет ползти и приседать с перекошенным лицом.

Очередное видео из украинского телефона, найденного в украинском же блиндаже. Каждый раз обещаю себе в другой раз не смотреть. Но смотрю потому, что это происходит сейчас с нашими солдатами. Они это переживают. А я что ж, не смогу посмотреть?

Члены ВСУ отправили пленных российских солдат по минному полю — разминировать. Наш солдат ушел в поле с прямой спиной, не дрожа и не прося пощады. «Вот они пошли, освободители» — выплевывает ему в спину член ВСУ. Да, освободители. От того уродства, в котор…
… показать весь текст …

Если говорить о героях, то герой — Анна Железная, начмед донецкого роддома, куда вчера было попадание. Заметьте, никто не выволакивал из подвалов рожениц, чтобы устроить бурную фотосессию, как было с Мариупольским роддомом. Железная бы не позволила. И тут ее героизм не только в том, что роды принимаются, стоя спиной к окну, из которого может в любой момент прилететь, а ты собой закрываешь вот-вот готовую появиться на свет жизнь, но ещё и в том, чтобы быть начмедом в коллективе, где у каждой женщ…
… показать весь текст …

Вчера ехала в подмосковной электричке. Подъезжаю к одной из станций. На бетонном заборе — граффити, граффити, граффити. И вдруг большими буквами — «Нет войне!». Я подумала о том, что больше всего хотела бы видеть эту надпись на главном сейчас лобном месте мира — на бульваре Пушкина в Донецке. Такими большими буквами и яркой краской на асфальте, чтобы американский спутник, сдающий координаты из космоса, мог в хорошей резкости ее зафиксировать. Я хотела бы собрать на этом лобном месте всех московских и подмосковных пацифистов с ведерками краски и с кисточками. И пусть рисуют свое любимое под Хаймерсами, Градами и Ураганами. Пусть докажут, что они за мир и готовы всегда оставаться на своих позициях, даже когда они оказались в огне, на том самом месте — на бульваре Пушкина Донецка — где каждый человек чувствует себя персонально к смертной казни приговоренным.

Меня просят рассказать, почему я не хожу на митинги. Причин много.

Одна из них — я отработала весь майдан, и я не люблю толпу. Если спросить каждого митингующего — «Хорошо, революция случится. Ты хочешь, чтобы на войне, которая частая спутница революций, погиб твой муж, брат или сын?», многие ответят отрицательно. Почему-то митингующие всегда считают, что гибнуть вместо них должны другие — люди не с такими светлыми лицами, а с грубыми руками и корявыми мозолями.

Мне вообще претит это обозначен…
… показать весь текст …

Метафора дня — шведским балалаечникам запретили играть на русских музыкальных инструментах. Но шведские балалаечники отчаянно пытались спасти положение — сначала они перекрасили сайт в желто-голубой цвет. Не помогло. Потом они сделали заявление — все деньги, полученные за концерт на балалайках, будут переданы в поддержку военных нужд Украины. Не помогло. И не поможет.
А на месте россиян, уезжающих и пресмыкающихся перед украинцами и европейцами, я бы присмотрелась к случаю с балалайками. Надо осознавать, что русская балалайка она и есть русская балалайка, в какой цвет ее ни покрась.

Встали на трассе — дед малину продавал. Сидел со своими кульками и банками под пыльным орехом. Трасса шумит, машины проносятся. На домах по обеим сторонам — большие белые звезды. И дальше много таких домов. Из одного вышла женщина с собачкой на руках.
— Да я вам ящик принесу, чтобы малина не помялась, — сказала она.
Пока она ходила за ящиком, я успела подумать, что, наверное, жена деда. Женщина вернулась с собачкой и ящиком. Собака лизнула ее в нос.
— Сыночка ты моя, — отозвалась женщина.
«Интер…
… показать весь текст …

У нас в редакции у входа в мой кабинет стоит фигурка — человечек с корзинкой овощей. И надпись за его спиной — «Шебекино не склоняется».

Несколько раз в неделю точно я надеваю футболки и толстовки, на спине которых написано — «Белгородская область — с нее начинается Родина». Я хожу в них на любые встречи. Это не поза, не желание что-то кому-то навязать, я просто хочу это носить. И после каждой моей новой поездки туда эти слова «с нее начинается Родина» открываются для меня новыми смыслами.

Не…
… показать весь текст …

Рядом с этой женщиной, чью ногу вы видите на фотографии, лежит украинский пленный. Фамилия женщины Мороз. Если бы она могла встать, дошла бы до его палаты, чтобы посмотреть ему в глаза и спросить — «За что?». Она возвращалась с огорода, когда ее подняла взрывная волна, помотала в воздухе и бросила на уже разрушенный дом, где ее переломанные ноги смешались с обломками шлакобетона. Когда она открыла глаза, увидела только непроглядную черноту. Ей было очень больно. И сейчас больно. Но самое страшно…
… показать весь текст …

Посещала сегодня военный госпиталь, как член СПЧ. Хотела посмотреть процесс реабилитации наших военных. Узнав, что там много бойцов из Бурятии, пригласила их на встречу. Села в классе, где для раненых проходят занятия, и ждала. Дверь открылась. Заглянул первый «боевой бурят».
— Мои права кто-то нарушил? — вежливо поинтересовался он.
— Да, Папа Римский, — ответила я.
— Папа — политикан, — сказал он.

Дверь снова открылась. В класс вошел парень на двух протезах.
— Что с вами случилось? — спросила…
… показать весь текст …

Чем отличается большой человек от маленького? Большой может подняться над своими личными обидами. Пример такого человека для меня Бродский. Вот в его жизни были гонения — тюрьма, ссылка, обвинение в тунеядстве, цензура, высылка. Но он осознанно отказался от роли жертвы советского режима потому, что до последнего любил свою родину, даже вынужденно имея гражданство другой страны. Даже не сумев попрощаться с родителями, которые после высылки его не видели ни разу. Я думаю, он был настолько большим человеком, что мог отделить то, что делала с ним советская власть, от самой родины. Поэтому и поэтом был большим. А у наших релокантов какие обиды? Ссылки, гонения? Ничего такого даже близко, сами себе все придумали. Но сидят и радуются беспилотникам, пролетающим в российские города, обстрелам. Удовлетворяют свои личные мелкие обиды. «Ах вы со мной так, вот вам за это. Все умрите за мои обиды». Широты душевной нет, величины, размаха. Потому и не творцы.

Читаю комментарии — люди пишут о том, что им пришлось расстаться с друзьями, которые поверили в фейки о российском солдате и иначе отнеслись к 24 февраля. Я уже говорила, что в моем близком окружении таких людей практически не было. Особенно в семье. До того в нашей семье наблюдалась шероховатость мнений, но 24 февраля мы все встретили в единой позиции. И это объяснимо. Мы — из одной семьи, воспитаны одними родителями.

Вчера мы обсуждали с коллегой и подругой этот вопрос — а что такое родина и…
… показать весь текст …

Мы стояли на улице в Мариуполе, разговаривали с группой местных. Что-то громкое опять прилетело в «Азовсталь».
— Хай они горят синим пламенем эти азовцы! — сказала женщина. — Заварили бы их там!
Сказано это было с таким ожесточением, что ее слова трудно было принять за произнесение того, что мне — россиянке — было бы приятно слышать. Я начала спрашивать — откуда такое отношение к «Азову» (запрещен в России), к ВСУ.
Мне как обычно рассказали о том, что женщин, которые в первые дни войны пытались…
… показать весь текст …

Меня просят описывать жизнь в Донецке сейчас. Я могу ее передать только по бытовым мелочам. Они, несмотря на постоянную работу, все равно присутствуют в жизни.
Жизнь в Донецке — это когда мусорная свалка в 30 метрах от подъезда — далеко. И идя к ней, ты осознаешь каждый шаг. И предметы, на которые ты смотришь — дома, окна, балконы — в твоём воображении рушатся на тебя. Это когда ты перед выходом из квартиры берёшь важные документы со стола в комнате и уносишь их в коридор, чтобы они не сгорели,…
… показать весь текст …

… Предательство — это совсем не политический вопрос. В его основе лежат совсем иные механизмы, из-за которых предательство никогда не переведется на свете. Как правило, предатели — это люди обиженные. Не кем-то конкретно, а по жизни. Они всегда найдут на что и на кого обижаться. На соседа, на сотрудника пенсионного фонда, на врача, на вон того человека, который едет на дорогой машине. На президента. Просто под таким углом человек видит мир. И ему всегда хочется отомстить за что-нибудь соседу. А как это сделать? Да просто напакостить или поддержать того, с кем сосед поругался. Никаких политических причин в этом, как правило, нет. Просто некоторые люди по природе таковы. И если он от своей обиженности не предаст Родину, ну не даст ему время, в котором он живёт, такого исторического шанса, то он всегда найдет кого предать — друга, мать, ребенка. И ведь, по сути, когда он передает Родину, он всех их скопом и предает — мать, ребенка, друга и соседа. Поняв это, я больше не удивляюсь.

Из моих друзей никто не уехал. Из моих близких знакомых не уехал никто. Среди дальних знакомых, жизнь которых я наблюдаю в основном в соцсетях, уехавшие есть. Но я знаю, что, как только все успокоится, они потянутся стройной вереницей назад и сделают вид, что ничего такого и не было. Ну уехали. Ну приехали. Отстаньте, какое ваше дело?

В том, что вернутся — не сомневаюсь. Потому что никому они там не нужны. Уехавшие блогеры продолжают вещать на российскую аудиторию о России. Комики и Галкины — с…
… показать весь текст …