Осень пишет неровным почерком мемуары ушедших дней.
Я не знаю, чего мне хочется. Вот бы ливни пришли скорей.
Я сгораю последней спичкою. Как у Андерсена рассказ.
Осень впишет меня кавычками в мемуары, на пару фраз.
Осень злится, ей, видно, хочется захлебнуться дождем к весне.
Наши чувства остались прочерком в ее книге минувших дней.
Стали просто пустой страницею. Впору б вырвать и просто сжечь.
Улететь бы вперед, за птицами, ее книгу забросив в печь.
Осень книгу сжигает строчками, пишет снова ее к утру.
Мне любить тебя, честно, хочется.
/Извини, что я нагло вру/
Извини, не умею правдою. Правда колет и больно бьет.
Эта боль не была оправдана.
Может, осень о нас прочтет?
… показать весь текст …

Будем честно. В руке синица не научит тебя летать.
Ты способная ученица, но не ей тут преподавать.
Да, синица — легка, надежна, очень крепко сидит в руках.
Только много ли с ней возможно? Не мечтаешь ли об орлах?
Да, синица сидит спокойно, никуда не уйдет, поверь.
Только небо — оно другое, не откроет оно ей дверь.
Что, стабильность и осторожность? Нет, ну точно не в двадцать пять.
Для синицы пусть это сложно, но тебе суждено летать.
И чем выше, поверь, тем лучше, а синица… Не в этот раз.
И не жди, умоляю, случай. Если жизнь, то она сейчас.
Крыльям свойственно расправляться, а тебе — быть их кораблем.
Да, и если уже пытаться, почему бы не с журавлем?
Рисковать, подниматься, падать, покорять журавлей, орлов.
Это жизнь, как она должна быть. Остальное — для слабаков.
… показать весь текст …

Пугает не осенняя пора, а то, что к декабрю случится с нами.
Я буду долго подбирать слова, ты — вдохновляться этими словами.
А осень будет старшая сестра. Уставшая от бесконечных пьянок.
Ревущая дождями до утра худая молчаливая гражданка.
Мы будем с ней здороваться. Она ответит вряд ли, ну и пусть как хочет.
Она, как будто воина жена. Ушедшего на смерть вчерашней ночью.
Она… Немного грустный, хмурый взгляд, косы две рыжих, платье цвета мака.
Мы будем громко звать ее назад, но не пойдет, чтоб снова не заплакать.
А мы себе заварим крепкий чай и будем на нее смотреть под пледом,
На ее грустный, ярко-рыжий рай. И доедать куски ее обеда.
Пусть руки станут холоднее льда. Но их согреешь ты и одеяло.
А осень будет злиться, как тогда, когда мы в первый раз ее встречали.