Человеку всегда кажется, что его не так поняли, поняли недостаточно, не поняли совсем… Человек всячески пытается себя объяснить, растолковать, донести. Он показывает себя собеседнику и так, и эдак. И, словно драматург, хочет, чтобы другой увидел именно его (драматурга) задумку, выстроил оптику определённым образом, и чтобы никаких интерпретаций.
И шутка в том, что каждый из нас тоже драматург.
И вот так мы все проталкиваем своё кино. Кино, где мы, естественно, в главной роли. Но убедительность центрального персонажа для нас самих под большим вопросом. Поэтому мы постоянно ищем подтверждение нашего образа посредством чьей-то симпатии, благосклонности, дружбы, любви…
А нужно всего-то — развернуть камеру.

Так символичен этот переход из осени в зиму. Из тепла в холод, из действия в бездействие, из цвета в монохром… Всё труднее удерживать свой собственный образ, всё невозможнее. Личная биография становится предметом экспериментов. Ты уже ни в чём не уверена — ни в будущем, ни в прошлом. Твоя история разматывается, разворачивается по неожиданному сценарию. И кажется, что главный сценарист тут не ты… Ты лишь подмастерье, соавтор (в лучшем случае), и видимо, не слишком искусный.
Внутренняя тишина нар…
… показать весь текст …

В то время, как ты там выгуливаешь свою тоску,
дышишь спелым воздухом,
пытаешься быть гуманным,
ждёшь попутного ветра, знамений, какой-то небесной манны,
гадаешь по синему морю и золотому песку,
я учусь просыпаться рано.

Я пытаюсь ровнее дышать и не ждать новостей,
просто чистить картошку,
насаживать мясо на вертел.
Пытаюсь не помнить, как вкладывать письма в конверты,
как можно смеяться, не пить и хотеть детей.
И не бояться смерти.
… показать весь текст …

Орхидеи выпускают всё новые бутоны, у них свой календарь.
Снег стаял, и хочется снова той белизны, которая вот только недавно укрыла город, казалось, до самой весны. На балконе напротив стоят новенькие санки — кому-то будет радость.
А вы замечали, что почти совсем пропало желание играть в снежки или лепить снеговика? Наверное, это слишком атрибуты детства или юности. Рисовать снежинки на оконных стёклах уже не так весело. Пережитое много раз действие, кажется, не сулит уже того удовольствия и в…
… показать весь текст …

Оставаясь в тиши этих медленных внутренних вод,
По колено в разлуке своей, по ключицы в печали,
Я тебе говорю, что и это однажды пройдёт.
Чем глазастее страх, чем немыслимей ужас вначале,

Тем неистовей свет, тем уверенней бьётся внутри
Бесконечная жизнь, ничего не оставив снаружи.
Там одна пустота, если хочешь, иди и смотри,
Как рождается мир, лишь тобою себя обнаружив.

Когда я почувствовал, что обмочился, то сразу понял — дела плохи.
Во-первых, я мало что помнил.
Надо мной был белый потолок. Повернуться на бок я не мог, подняться с кровати тоже не получалось.
Что это было? Кома, инфаркт? Амнезия? В любом случае, что-то произошло с руками и ногами. Не то чтобы я их не чувствовал, но как-то не владел ими, что ли.
Во-вторых, я попробовал позвать жену, но язык не слушался. Это, вроде бы, при инсульте бывает — нарушение речи? Я вспомнил, такое было у тестя (что-…
… показать весь текст …

Некоторые мужчины носятся со своей свободой, как с девственностью. Хранят её, словно целомудрие, придумывают внутренние обоснования и философские подтексты, возводят в абсолют и формируют в кредо.
Они готовы поступиться этой свободой. Но только чуть-чуть. В виде исключения.
И только для тебя (ты уже чувствуешь торжественность момента? ты уже оценила этот королевский подарок? ты уверена, что оправдаешь доверие?).

Любые посягательства на сокращения нейтральной зоны в отношениях воспринимаются, к…
… показать весь текст …

…Лето, постой! Лето, не торопись!.. Ещё столько зелёной листвы, столько солнца, столько нереализованных планов. Мимо меня пронеслись все горные реки, прошумели все морские волны, просвистели все степные ветра. Мимо меня… Я словно пленница в капсуле этой квартиры. Сменяются времена года, качается небесный маятник, тикают настенные часы. Картинка за окном теряет контраст, выцветает, обращается в сепию. Тени становятся длиннее, время переводит через дорогу немощных и уставших. Такая щемящая грусть…
… показать весь текст …

Небо вытряхнет медленный снег — разлинует, как лист.
Время нас аккуратно разложит по нотному стану,
и склонится над каждым послушать:
«звучит? не звучит?»
и мы будем звучать в унисон неустанно,
и выплывем вверх!..
И до самого неба достанем.

И когда я очнусь ото сна в этом странном «нигде»,
совершенно одна в этом космосе и запределье,
мне в глаза хлынет холод и свет,
словно в стылой воде
я качаюсь, как рыба в прозрачной постели,
и тверди мне нет.
… показать весь текст …

Мне говорят, что счастье нельзя считать нормой, когда вокруг столько несчастных. Мне не хочется с этим соглашаться. Просто иногда эта жизнь кажется невыносимой, а любая другая — недостижимой. И возникает ощущение, что выбирать не из чего. На самом деле, радость можно извлекать из всего. Как можно из всего извлекать опыт, эмоцию, жизнь, в конце концов. Ведь даже у самой глубокой печали иногда можно взять больше, чем она берёт у нас.
В целом, мы довольно серьёзные люди. Во всяком случае, так всё…
… показать весь текст …

Говоришь, что ты страдаешь,
Просишь дать тебе совет,
Мол, совсем уже не знаешь,
Любит милая иль нет,
Что, мол, кончились все силы,
Что совсем уже устал…

Если б я тебя любила,
Ты бы знал.

Лето густое и вязкое, как молодой мёд, как черничное варенье. Город за день нагревается до состояния миража и кажется нереальным. Усталые голуби спят в тени прямо на газонах.
Листаю старые черновики. Вижу, как меняется моя реальность. Временами всё ещё чувствую себя абитуриентом, не выучившим экзамен…

Нам изначально не выдали никаких инструкций, никаких ориентировок — куда взрослеть, кого любить, чем заниматься, как разобраться во всём происходящем.
Пытаясь выстроить какую-то стройную систему,…
… показать весь текст …

На песчаную косу небо выльет бирюзу,
Ветер с моря обещает долгожданную грозу.

Тяжелеет старый сад, клонит гроздья виноград,
Это август, это август коронует всех подряд.

На столе резной узор, будет долгим разговор,
Это кто там вездесущий на меня глядит в упор?

Что бы ты ни сочинял, человек ничтожно мал,
Ты ломать его пытался, но пока не доломал.

Ветер — нежная пила — слижет камень добела,
Чайка мечется над морем, словно швейная игла.
… показать весь текст …

Сколько тебя уже вычерпали из меня,
Сколько уже повынесли, посмотри.
Но не проходит дня, не проходит дня,
Чтобы не оказалось, что весь внутри.

В городе N ни снега к ночи, ни сна к утру,
Мне сначала тебя нарисуют, потом сотрут.
Все, кто меня любил, кто меня жалел,
Тоже однажды лишатся и снов, и тел.

Время течёт сквозь нас голубой водой,
Медленной нерпой память ломает лёд,
Переведи меня с этого берега на другой,
Если мою лодку случайно сюда прибьёт.
… показать весь текст …

Когда мы говорим: «В моей жизни случился переломный момент», — что мы знаем об этом на самом деле? Что переломалось, где случился надлом, через какую трещину в нас теперь станет вливаться свет?..
Можно идти по улице, ничего не подозревая: лёгкий поворот головы, дуновение ветра, парящий лист, бегущий ребёнок, взмывшая птица, чей-то окрик, скрип двери, кошка у подъезда, лицо в окне троллейбуса… Господи, да что угодно! Что угодно может изменить тебя одномоментно!
Я вернулась из космоса. С заново перепрошитыми настройками. Мир пронёс меня на руках через зону турбулентности, через белый шум и слепые пятна на внутренней карте. Спасибо всем, кто.
Бог есть Любовь. Возвращаться к этому снова и снова. Но не затем, чтобы ходить по кругу, а чтобы быть в этом. Быть этим. Просто быть.

Иногда я ловлю себя на том, что не чувствую, как движется время. Словно последние несколько лет утекли в какую-то брешь в пространстве. Так при монтаже вырезают кусок плёнки и склеивают концы. Но я всё рассматриваю этот кусок на просвет — там было столько жизни и силы, боли и радости, страха и веры, столько любви. Нет, ничего невозможно вырезать. Всё, без купюр, легло в канву моей жизни замысловатым узором.

Случаются дни, когда хочется написать большой подзамочный текст, где можно было бы пожа…
… показать весь текст …

Август… Спелая сердцевина года. Истома и нега, сытость и усталость. Природа выносила лето до последнего срока. Время почти стоит на месте, тягучее и густое, как застывающий янтарь.
Я ложусь в постель, сворачиваюсь калачиком и замираю. На внутренней стороне век пульсируют и распускаются алые цветы.
Превратиться бы в большую морскую раковину. Пусть кто-то возьмёт меня, приложит к уху, улыбнётся и скажет: «Море…»
Но я просто лежу и слушаю, как тикают часы в тишине, как капает вода в ванной, как за тысячу километров отсюда ты дышишь во сне.
Какие странные любови придумывает человек, чтобы сделать свою жизнь прекраснее и невыносимей. Как уминает и продавливает он своё сердце, будто оно пластилиновое. Как не желает понимать, что в раковине нет никакого моря, а только шум собственной крови в ушах…

Первой в автобус вошла Римма. Она была очень бледная, очень. Водитель выдал ей билет и улыбнулся. Она даже не взглянула на него, прошла в конец салона и бессильно упала в кресло. Ныл шрам на руке и кружилась голова. Не было сил ни думать, ни переживать. Везут и ладно.

Потом вошли двое подростков — мальчик и девочка. Симпатичные, в мотоциклетных шлемах. Девочка стеснялась и всё время держала мальчика за руку. Сели рядом и стали считать циферки в билетах. Счастливого не досталось, но их это, похо…
… показать весь текст …

Я сейчас вспоминаю, что всё плохое в детстве принималось с каким-то покорным смирением. Просто так надо — и всё! И ещё потому, что над нами были взрослые. И раз взрослые это допускают, значит, по-другому нельзя. А если можно, то нас обязательно защитят и подстрахуют.
Поэтому, с другой стороны, была какая-то беспечность, ощущение, что с нами ничего ужасного не произойдёт, потому что взрослые стоят над нами (или впереди нас), и они ответственны за всё.
А всё плохое можно просто перетерпеть или пе…
… показать весь текст …

Что мы понимаем друг о друге?
Что мы, вообще, можем понять, лежащие в тёмной комнате на разных материках постели?
И один из нас думает о том, что любовь, любовь (господи, а что же ещё-то?) должна быть спасением. И что, проснувшись утром, вдруг обретёшь этот дар — быть спасённым любовью, как волшебной палочкой, которую накрепко сочинил себе в детстве и отложил на чёрный день.
И этот один из нас лежит, вглядываясь в темноту над собой, и ждёт чёрного рассвета с надеждой и сомнением.
С надеждой …
… показать весь текст …