Вот скажи мне, мой горький мальчик, смола и мокко,
что изменится, если завтра я вдруг умолкну?
Если я перестану самкой степного волка
приносить тебе стихи как своих волчат?
Снова будешь переламывать как двустволку,
заряжать собой, подшипники да иголки.
Это алко моё и нарко, и дыбом холка
если выстрелом доводится прозвучать.
Потому что тебя лишь так удается трогать —
этой тысячей слов в моей черепной коробке.
Если сравнивать это с родами — это роды.
Я вынашиваю семя твое — тротил.
И бывает оно на…
… показать весь текст …

Ты не пришел — от этого было грустно,
ты не придешь — от этого будет больно,
что-то внутри сломавшись, скорлупкой хрустнет,
узкое горло станет ушком игольным,
выдох не выйдет, останется в диафрагме,
станет зажатым легкими стук мотора.
Знаешь ведь, если выдохнуть — это ранит,
будто в грудину клюнул голодный ворон.
Слово скребет гортань острием графитным —
будет хотеться глупо спросить о чем-то,
каждый вопрос, тоской по тебе пропитан,
будет не_задан, молчанием обреченный
на не_ответ, на сотню надежд бесплотных
о возвращении в наши с тобой глубины,
… показать весь текст …

Я не жду от любви к тебе никакого толка —
вот есть пена у губ от смешанных взбитых чувств.
Каждый проклятый раз, когда меня било током,
я терпела и даже думала, что лечусь.
Но лечения нет, как нет и самой болезни,
это просто такая данность. И я к тебе
прижимаюсь хребтовым остовом. Он железный,
чтоб легко проникали в ребра и ток, и бес.
Бесы крутятся и кусаются, бесы злятся;
что-то клейкое прикрепляет хребет к душе.
Вот есть ненависть или нежность, с которой пальцы
неприкаянно гладят черную волчью шерсть.

Как ты, родной, и где тебя черти носят, с чьим и каким по счету случайным телом? Тут у меня такая тупая осень — плакать и напиваться осточертело. Осень — диагноз; слабость как таковая, тянет поспать до самого послезавтра. Вот твои черти меня бы атаковали…

Помнишь ещё гудящий во мне реактор? — залит бетоном — ни горячо, ни больно, глыба в груди до солнечного сплетенья.

Люди вокруг — ты смотришь на них как Воланд? Тени вокруг — становишься тоже тенью? Как ты, родной, легко ли тебе не помнить? Или случайно всё-таки вспоминаешь как нам с тобой уютно, тепло и полно.
Будто бы нет расстояния между нами.

Я тебя вижу, чувствую, нахожу,
иду за тобой куда б ты не провалился.
Я не боюсь когда хороводит жуть —
и не с такими виделись. Я — Алиса:
золото солнц в глазах и снаряд в башке.

Пойдём погуляем где-нибудь? Дай мне руку.
Так далеко я больше не шла ни с кем…
Если ты рядом — стены миров не рухнут
и тупиком не кончится лабиринт.

Если опять провалишься /что не редкость/ -
найду заклинанием «чёрт тебя побери»
и брошусь на шею ласковым оберегом.