Меня накроет черный ворон
крылом, да чтоб спасти. Не спас.
и рвет кишки кровавый голод,
и пробил отчужденья час,
я не приду ни до, ни после,
а ты не плюй. Я пригожусь.
Зовут все реже спать и в гости,
но не бываю, а — кажусь
такой невинной и продрогшей,
святой и пламенной, и злой,
зима укутает порошей
мой замок старый, расписной.
Поет дурацкая певица,
скрипя ненужные слова,
а ты все также будешь сниться,
и я по прежнему, жива,
Не колет ворон глаз, а спину
я выпрямляла перед злом,
вновь день нарисовал картину
и завязал тугим узлом.
И ворон засмеялся тоже,
а что ему? Он Бог и царь,
Заснула в пиджаке в прихожей,
засунув за носок косарь.
Ольга Тиманова